– Я была права. Мне здесь не место... Я не видела вас в окопах, господин мерзавец. Я не видела вас санитаром в госпитальной пещере, когда не спала сутками. Я не видал вас на фронте, как и остальных столь важных персон, кто первыми выстроился за наградами. Мне не место среди лизоблюдов и жулья, кто давно забыл, что такое честь и совесть. Я не желаю иметь с вами ничего общего. Вы – ничтожества... – Повернувшись к императору, Сашенька закончила: – Я проливала за вас кровь. Десятки моих товарищей сложили головы, с вашем именем на устах. Я была готова отдать жизнь ради империи. И что я вижу?.. Посмотрите на них. Они предали меня. Все, до единого... Они предали добровольцев, кто остановил мертвую чуму. И когда этой мрази будет выгодно – предадут и вас... Мне вас жаль, Ваше Императорское Величество. Потому что человек, которого я знала с детства, которого я боготворила... Он куда-то уехал. Навсегда... А вас – я не знаю. Простите, господин Романов, мне стыдно находиться здесь. Людей, кто собрался под этой крышей, в приличном обществе даже на порог не пускают... Честь имею...
Повернувшись налево, девушка направилась к выходу из зала. Толпа расступалась от нее, словно от зачумленной. Кто-то смотрел растерянно, кто-то удивленно, но было много и злорадных взглядов. И последние все ждали, когда последует окрик, когда бунтовщицу призовут к порядку.
В оглушающей тишине громко прозвучали твердые шаги. Строевым, придерживая саблю у левой ноги, подпоручик второй роты промаршировал до места, где раньше стояла Сашенька, вытянулся перед бледным предводителем Думы и громко заявил:
– Сударь! Как человек чести, я требую от вас сатисфакции за оскорбление добровольческого корпуса и зауряд-прапорщика Найсакиной, лучшего его представителя! Извольте принять секундантов!
Понимая, что ситуация из паршивой валится вообще в бездну и становится неуправляемой, император заревел, словно раненый бык:
– Запрещаю! Никакой дуэли не будет! Прекратить балаган!
– Так точно, Ваше Величество!.. – Сняв перевязь, подпоручик бросил ее к ногам Березина. Затем повернулся к Ивану Второму: – Прошу прощения. Я недостоин носить награду, есть люди, кому она больше подходит. Более благородные. Более состоятельные. Кто ближе к трону. Что касается этого куска материи – можно использовать вместо портянок. На большее он не годится. Честь имею...
Развернувшись, все тем же строевым двинулся к выходу. За ним следом на пол бросили перевязи еще трое младших офицеров, прищелкнули каблуками и покинули зал. Когда за ушедшими закрылись двери, в зале наступила мертвая тишина.
С трудом переведя дыхание, император и самодержец Всероссийский, Царь Ханьский, Царь Сибирский и прочая, прочая, обвел взглядом напряженную толпу и спросил:
– Где граф Салтыков?
Раздвинув сгрудившуюся в стороне свиту, вперед выбрался старик:
– Я здесь, Ваше Величество.
– Это же ваша воспитанница? Младшая Найсакина?
Вздохнув, граф понурился:
– Так точно, моя протеже. Я стараюсь по мере возможности принимать участие в ее судьбе.
На балконе послышались первые, самые осторожные шепотки. Пара генералов тихо хохотнули. Даже получивший пощечину “предводитель оппозиции” приободрился.
То, что произошло дальше, мгновенное прекратило намечающееся злое веселье.
– Господин Березин. Подите прочь. То, что я спас вас от череды дуэлей не означает, что императорской семье хочется находиться с вами под одной крышей. С этого момента вы признаетесь нежелательной персоной на всех официальных мероприятиях. Включая заседания Государственной Думы.
Подождав, когда “викинг” на подгибающихся ногах выйдет из зала, Иван Второй продолжил:
– Граф Салтыков... Гордей Панкратович. Я вам не приказываю, я вас прошу. Возьмите девочку под личную опеку. Как родную дочь. Потому что идиотов на Руси-матушке, как оказалось, аршином не перемерять. Только и успевают, что плодиться и мне в спину бить... Если у нее возникнет хоть какая-нибудь проблема – при поступлении в университет, из-за пасквилей в газетах или еще как – немедленно докладывать князю и мне. Надеюсь, у Мстислава Святославича хватит возможностей оказать необходимую помощь. Будет мало – звонить мне. Невзирая на чины и звания причастных... Дожили, одаренные мне в лицо плюют, потому что кое-кто решил у трона именем самодержца подтереться...
ebooksa