– Что? Прости, я не совсем понял.
Набрав побольше воздуха, Сашенька повторила:
– Я недостойна данной награды, Ваше Императорское Величество.
Ее слова в наступившей тишине звонко разлетелись по залу, приводя в изумление уже не только государя, но и свиту, офицеров и гостей с журналистами на балконе.
Из могучей кучки позади самодержца вылез рыжеволосый здоровяк, похожий на викинга. Подстриженный под европейский манер, в дорогом костюме. Вылез и зашипел:
– Барышня, вы понимаете, что делаете? Вас же инструктировали перед церемонией! Как можно, где ваше воспитание?
Лицо знакомое. В газетах видела, мелькало на первых страницах. Один из предводителей Думы, господин Березин.
Не обращая внимания на лидера оппозиции, Сашенька продолжила, говоря прямо в лицо императору, который мрачнел с каждым произнесенным словом.
– Ваш портрет и портрет вашей матушки у нас в прихожей висит. И я знала, что Романов лично защищал солдат, с которыми вместе в засаду на границе попал. А матушка ваша сестрой милосердия на фронте была. Я не просто верила, я точно знала, что если со мной случится что-то плохое, то именно вы разберетесь в проблеме и поможете ее решить. Либо прикажете верному человеку, и тот от вашего имени справится. Потому что от границы до границы есть то, на чем стоит государство Российское. “Слово и дело”. Ваша воля и наше исполнение... Но сейчас я не узнаю моего императора. Я не вижу здесь среди награждаемых ни одного рядового, кого я лечила в окопах рядом с Тазили и кто прикрывал меня от шрапнели. Я не вижу Сергия Макарова, кто вынес тяжелораненого командира роты на себе из самой гущи рукопашной схватки. Капитан Эраст Юлианович Седецкий при мне подписывал наградные листы на всех, живых и мертвых. Но почему-то ни одного из ребят рядом нет... Макаров первым на нежить пошел, вместе с Герасимом Тверским. Те, кто живы остались после двух дней под обстрелами, им спину прикрыли. Вдвоем – против тысяч и тысяч мертвецов... Они нам всем жизни спасли. И в пустыне, и здесь, в Новгороде. Германцы им в пояс кланялись, просили остаться. Но все добровольцы домой вернулись. Чтобы здесь на страже простых людей стоять...
Голос девушки звенел от напражения:
– Так чем вы, Ваше Императорское Величество, верных Отечеству солдат наградили? “Георгием” заслуженным? Нет? Не-е-ет, по вашему приказу их в застенки бросили. Цепных псов спустили, кто меня, одаренную и со смертью рядом ходившую, портовой шлюхой обозвали. С грязью смешали. За то, что с вашим именем на устах умирать готовилась.... За что вы нас так, Ваше Величество?
Аккуратно вернув крест на бархатную подушечку, Иван сердито рявкнул, пытаясь прервать гневный монолог:
– Это дело государственной важности! Вас, госпожа Найсакина, не касается.
– Совершенно верно. Меня это не касается, – горько согласилась Сашенька. Закатав рукав на левой руке, посмотрела на темно-синие пятна. – Я свое уже получила, вот эти синяки в качестве награды... Я прошу у вас прощения, Ваше Императорское Величество, мне здесь явно не место. Стоило сгинуть в песках, чтобы не испытать такого позора... Но я хочу напомнить Вам. Я – одаренная, честью и совестью за должности и подарки не торгую. Надо будет, как прадед встану на защиту Веры и Отечества. А в Великом Новгороде... В лечебницу фабричную попрошусь, ночные горшки за немощными бабушками выносить. Может, примут.
Девушка попыталась повернуться и выйти из окаменевшего строя, но подскочивший рыжеволосый предводитель Думы закричал, брызгая слюной:
– Как ты смеешь так с самодержцем разговаривать! Ты кто такая, дрянь безродная! Да тебя за такое!..
Березин с неожиданной радостью для себя подумал, что именно сейчас отличный момент проявить рвение, доказать личную преданность императору. А то шепчутся уже, завистники, будто царская семья на него косо посматривает. И все попытки подгрести под себя оппозиционных вольнодумцев к желаемому результату не приводят. Поэтому – давить надо скверну в зародыше, как раз на глазах журналистов и собравшегося бомонда. Вон как Иван зло из-под насупленных бровей зыркает. Самому осадить глупую девку титул не позволяет, но Яков Игнатьевич поможет, расстарается.
Звук пощечины прогремел в зале, словно разрыв гранаты.
– Сударь, вы подлец и хам!.. К моему глубокому сожалению, по действующему дуэльному кодексу я не могу вызвать вас к барьеру... Господа офицеры, кто готов выполнить мою просьбу и покарать это ничтожество за меня?
Сашенька переводила взгляд с одного титулованного мужчины в погонах и с многочисленными регалиями на другого – но все только прятали глаза и старательно выискивали что-то им одно известное среди узора на паркете. Поняв, что никто не будет за нее заступаться, Найсакина аккуратно сняла с груди перевязь “Доброволец РИ” и бросила ее под ноги Березину, который с безумным видом ощупывал покрасневшую щеку.
ebooksa