– Но если бы не ты, мы бы так голодом и остались. Выбросили бы сразу, чтобы лишнее с собой не таскать.
– Зато теперь ты знаешь. И сестра твоя знает. Значит – поделим поровну. Ты добыл, я сообразил, как приготовить. Всем хорошо.
Блоха молчал до того момента, как не закончил ужинать. И только тогда проворчал:
– Странный ты, офеня. Ваше племя сто шкур спустит, когда торгуются. И обычно стараются гнилой товар сбагрить, хороший и без них неплохо продают. Ты же – помогаешь и не жадничаешь.
– Знаешь, не называй меня офеней. Я понимаю примерно, о чем речь идет, но я не торговец. И своими руками на жизнь зарабатываю, не обманывая других.
– Я и говорю – странный… И говоришь так, что понимаю с трудом… Хотя – ты старший у нас сейчас. Тебе можно.
Перед сном в комнате стало чуть теплее. Не курорт, но хотя бы не пронизывающий холод. Иван даже не представлял, как дети умудрялись выживать здесь. Со слов Блохи, в других технологических закутках было куда хуже. Здесь хотя бы через прохудившуюся трубу вентиляции поступал свежий воздух и стены не покрывались инеем.
– Завтра надо будет по закоулкам пройтись, еще изоляции набрать. Заодно расскажешь, где чем полезным разжиться можно.
– А ты разве не знаешь? Или ты с шахтерских поселков? У них когда голод, то народ на базу перебирается.
– Проблема у меня с памятью, – мужчина нагреб на себя обрывки пластика вместо одеяла. – Руки что-то помнят, а с головой плохо. В себя пришел сегодня утром.
– Это ты под удар станнера попал. Когда лупят без ограничений, мозги вообще спекаются. Потерять память – это мелочи, можно просто сдохнуть. Бывает.
– Поэтому – поспим, утром перекусим и начнем обживаться. Заодно расскажешь – что и как здесь устроено. Надо жизнь налаживать. Если люди есть, какие-то мастерские работают, то и мне место найдется. Наверное.
Утром Иван проснулся из-за того, что в дальнем углу кто-то шуршал. Приподнявшись он увидел, что Лисса пытается закопать в кучу мусора пачки с лапшой. Обернувшись, девочка увидела Ивана и замерла в испуге. Поднявшись, мужчина подошел поближе и спросил:
– Боишься, что я все отберу?.. Зря боишься. Я маленьких не обижаю. Я вообще стараюсь никого не обижать… Ты лучше не сюда убери, а вон туда, за панель. Мы ее на место поставим – никто и не найдет. А здесь обязательно пороются… На вот, держи.
Раскрыв горловину рюкзака, Иван вытащил оттуда еще несколько пачек.
– Она не хотела тебя ограбить, старший. Просто в банде ей все время говорили, что приживала, крыса безродная. И что кормят зря.
Мальчишка возник бесшумной тенью за спиной. Было понятно – если бы мужчина вздумал напасть на малышку, полез в драку не раздумывая.
– Она – не крыса, – нахмурился Осокин. – И не приживала. Она – Лисса. И наша с тобой обязанность, как мужчин, сделать так, чтобы сестра у тебя больше не голодала. Руки-ноги есть? Значит, справимся…
Пока он говорил, девочка сгребла все выданные пачки, постояла с широко раскрытыми глазами, затем осторожно по большой дуге обошла Ивана и стала укладывать полученные богатства в распахнутую дыру.
– Еда не испортится? – забеспокоился Блоха.