Итак, мы с Коулом согласились с той ложью, которую она рассказала нашему отцу.
Я вел машину. Мы врезались в дерево, потому что я по глупости превысил скорость.
Я стал причиной аварии, в результате которой Коул сломал ногу.
Я причина, по которой жизнь Коула разрушена.
Наш отец не знает о Джози. Или как она умерла. Он не знает о другой машине, о другой жертве.
Которая оказалась дочерью мэра. Он не знает, что это наша машина убила ее. Никто не знает — кроме меня, Коула и Сиенны.
Это истина, которую мы унесем в могилу.
Мой брат-близнец устало потирает лицо.
— Почему мы вообще лжем?
— Потому что, если правда выйдет наружу, наша репутация будет испорчена.
— Мы уже испорчены. — Он невесело смеется. — Посмотри на нас, Колтон!
— И если папа узнает правду, он, вероятно, убьет нас в гневе.
Коул замолчал на мои слова. Только он и я знаем, на что действительно способен наш отец.
Он убийца.
Он убил нашу мать.
Яростно столкнул ее с лестницы, а затем плакал над ее трупом, как будто он не убил ее сам. Мы с Коулом видели. Мы услышали это, когда у нее сломалась шея.
Я до сих пор помню тот день, как будто это было вчера. Я до сих пор слышу их споры, отдающиеся эхом в моих ушах, ее крики на моего отца за то, что он «бессердечный ублюдок», и он называет ее «изменной шлюхой».
И я до сих пор слышу его фальшивый плач, когда ворвались полицейские. Как он манипулировал ими и как они поверили его лжи, когда он сказал им, что она соскользнула с лестницы.
В тот день он шипел нам в лицо, практически сплевывая от ярости, когда велел нам молчать и ничего не говорить полицейским, иначе мы закончим так же, как наша мать.
Итак, перепуганные восьмилетние Коул и Колтон подчинились.