Много раз мне хотелось сказать правду. Я помню добрые глаза офицера, когда он задавал мне вопросы, и мне хотелось ему ответить. Слова были прямо у меня на кончике языка… но я просто
Я держал рот на замке и позволил отцу сойти с рук за его ложь.
И при этом Коул и я стали его невольными жертвами.
Он бессердечный ублюдок, как его называла наша мать.
Но она заплатила высшую цену и оставила нас позади. В логове дьявола. Чтобы он мог использовать нас в качестве пешек. Мы были выходом для его ненависти и разочарования.
Мы с Коулом просто марионетки для нашего отца.
— Ты помнишь, что он сделал с мамой, — напоминаю я брату. — Мы знаем, на что он способен.
Коул запускает пальцы в лохматые волосы.
— Иногда я задаюсь вопросом, не было бы лучше, если бы мы умерли. Если бы мы умерли вместе с мамой. Возможно, смерть была бы для нас лучшим концом.
Я вскакиваю и хватаю брата за плечи, тряся его.
— Никогда больше не смей говорить это! — говорю я, захлебываясь словами. — Ты нужен мне живым, Коул. Мы выживаем, вот что мы делаем.
— Но я не могу смотреть, как ты терпишь избиение за меня. Я не буду.
— Ты уже делал это для меня раньше. Много раз. — Я пытаюсь улыбнуться так, чтобы успокоить брата. Но я не могу даже притвориться ради него. Моя улыбка дрожит, и он это видит. — Когда я ускользал, и ты взял на себя падение вместо меня. Ты всегда защищал меня от гнева нашего отца, потому что знал, что он отнесется к тебе проще, чем ко мне.
Он качает головой.
— Нет, это не то же самое. Раньше он не был таким
— Коул, — говорю я, все еще держа руку на его плече. Он поднимает на меня глаза, и я словно смотрю в зеркало. Он отражение меня самого. — Ты всегда играл роль хорошего брата. Но не забывай, я старше тебя на четыре минуты. На этот раз позволь мне заняться защитой. Позволь мне быть старшим братом, который тебе нужен. Я получил это, и я получил тебя.
Коул молчит долгую минуту, прежде чем неохотно кивает. Он закусывает губу, а затем указывает на мою израненную, израненную спину.
— Больно?
— Нет.
Он тихо смеется.