Его доброта… была игрой? Я для него всего лишь способ отомстить отцу?
Мое сердце падает в низ живота, и меня внезапно начинает тошнить. Я думала о дружбе… пока Колтон использовал меня как пешку. Боже, я действительно дура. Сколько раз я буду принимать ложь за доброту?
Отвратительное предательство Джаспера.
Душераздирающий обман Грейсона.
Убедительная неискренность Колтона.
Все мужчины в моей жизни выставили меня на посмешище.
Моя обида превращается в иррациональную ярость. Как он
Я ничья чертова пешка.
Разочарование кипит в моих венах. Мои глаза распахиваются, больше не ощущая необходимости притворяться спящей. Я услышала достаточно. Я сажусь прямо, и одеяло падает с моих плеч на колени. Внимание Мэддокса и Колтона приковано ко мне.
Должно быть, они видели выражение моего лица — ярость, горящая прямо под поверхностью, потому что Мэддокс морщится в ответ. Глаза Колтона на мгновение расширяются, прежде чем холодная маска скрывает его выражение. Они знают, что я слышала их разговор.
Мэддокс берет Лилу на руки и поднимается на ноги.
— Сначала я заберу Лилу обратно.
А потом он ушел.
Оставив нас с Колтоном одних.
Я поднимаюсь на ноги. Он остается сидеть, холодный и отстраненный. Невыразительный. Я вообще не могу его читать. Но мне больше не нужно пытаться. Я уже слышала правду.
Я медленно приближаюсь к нему.
— Значит, я — пешка в твоем тщательно продуманном плане разозлить твоего отца? — резко спрашиваю я. — Когда ты собирался мне это сказать? После того, как ты каким-то образом затащил бы меня в свою постель? После того, как ты трахнешь меня, и что потом?
Я останавливаюсь перед ним. Наши колени соприкасаются. Его тело напряжено, ни один мускул не дергается. Мои кулаки сжимаются по бокам.
Его темный взгляд встречается с моим с явным безразличием. И это меня раздражает больше.
Ненавижу, что хотя бы на минуту я считала Колтона… другом. Нет, он действительно отродье дьявола.