— Не уходи, — прошептала я, все еще пытаясь отдышаться. — Пожалуйста.
Его бедра согнулись, и я почувствовала его полутвердость внутри себя.
— Я не ухожу. Еще нет.
Мэддокс уткнулся головой мне в шею, и я почувствовала его губы на своем горле. Короткий поцелуй. Шепот его губ. Он потерся носом о мое горло с такой нежностью, что у меня на глаза навернулись слезы.
Я тебя люблю.
Мои глаза закрылись. Наше дыхание выровнялось, но наши тела оставались соединенными. Должно быть, я задремала, потому что в следующий раз, когда я моргнула, открыв глаза, я почувствовала, как теплая ткань протирает мою кожу.
Я глупо и сонно улыбнулась Мэддоксу. Он убирал беспорядок, который оставил на мне. Я свернулась калачиком на боку, а он натянул на меня одеяла. Его большой палец скользнул по моей челюсти, а на его лице не было всего того гнева, который испытывал раньше.
Он посмотрел на меня, как раньше смотрел мой Мэддокс. То же нежное выражение лица. Этот мягкий взгляд в его голубых глазах. Для меня. Всегда для меня.
Его взгляд задержался на моем горле, и я бессознательно поднесла к нему руку. Мои пальцы скользнули по чему-то прохладному…
Мои глаза расширились, и я ахнула, садясь.
Наш ловец снов.
Мое сердце забилось. Я сжала ожерелье в руке и подавила всхлип. Мэддокс разжал мои пальцы и провел большим пальцем по ловцу снов.
— Не теряй его. Не ломай его. Потому что, если я когда-нибудь возьму его снова, второго шанса уже не будет. Я сожгу это. Я сожгу нас.
Мэддокс говорил не о ловце снов. Он говорил о… себе.
Я схватила его за запястье, когда он попытался отступить.
— Не уходи.
Он медленно покачал головой.
— Иди спать, Лила. Я не хочу, чтобы твой дедушка застал меня здесь утром. Ведь я только что жестко поимел его внучку, пока он мирно спал в коридоре.
О. Ага. Дерьмо. Мы только что сделали… это.
Легкий смешок сорвался с моих губ.