Я прочистил горло.
— Готов?
Он кивнул, и я взялся за ручки его инвалидной коляски и вытолкнул его наружу. Озеро было на нашей территории, всего в семи минутах ходьбы. Лила и моя мама последовали за нами с безопасного расстояния.
После небольшой прогулки мы подошли к скамейке с видом на озеро. Я поставил его инвалидное кресло рядом со скамейкой и сел.
— Ты хотел поговорить со мной? — Я знал, что что-то было… Я мог сказать по его напряженному молчанию. И тот факт, что моя мама и Лила остались в нескольких футах от нас и не присоединились к нам. Это означало, что что бы мой отец ни говорил мне, это было между нами двумя.
— Всегда такой проницательный, — усмехнулся он, но в итоге закашлялся. Я терпеливо погладил его по спине и дал ему минуту, чтобы он снова собрался. Мой взгляд упал на кровь в уголке его рта, и я быстро вытер ее носовым платком.
Его рука дрожала, когда он нежно похлопал меня по спине. Я посмотрел вниз на наши руки. Его - морщинистые, костлявые и хрупкие. Моя - большая, сильная и здоровая. Соприкосновение наших рук заставило меня осознать, насколько далеко зашли наши отношения.
Время не стерло прошлое.
Но это исцелило некоторые раны.
Он судорожно вздохнул.
— Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я позволил тебе думать, что я не горжусь тобой, Мэддокс.
Я вздрогнул, не ожидая этого разговора. Моя рука выпала из его, сжавшись в кулак.
Он не остановился.
— Несмотря ни на что, ты стал тем, кем я всегда хотел, чтобы ты стал. Ты способен на многие великие дела, сынок. Ты не недостоин.
Ах, черт.
Я открыл рот, чтобы остановить его, но он перебил меня своим болезненным, дрожащим голосом.
— Ты так много стоишь, а я был дерьмовым отцом, потому что никогда не говорил тебе этого.
Отец снова неуклюже схватил меня за руку и потянул вперед. Я встал со скамейки и сел на корточки перед ним, где он хотел меня видеть. Теперь мы были на уровне глаз. Его слабые руки сжали мои.
Я закрыл глаза, чувствуя жжение под веками.
— Я просто хочу, чтобы мы проводили больше времени вместе, — сказал он.