— Ой, — выдохнула, стремительно краснея от его властных и уверенных движений.
— Я просто хочу осмотреть твою ногу, — его голос звучал так твердо и спокойно, что мне сразу стало стыдно.
«Аня, он просто помогает тебе, необязательно видеть в каждом жесте эротический подтекст!» — приказала себе я, стараясь расслабиться и не смотреть на то, что он делал, чтобы не давать воли разбушевавшейся фантазии.
Вей Лун, тем временем, снял с моей ноги обувь, размотал ткань, которую использовали вместо носков, и осторожно коснулся кожи.
— Так больно? — он чуть повернул стопу, и я едва не взвыла, на миг забыв, как дышать.
— Да, очень… — на глазах даже слезы выступили.
— Потерпи чуть-чуть, — проговорил он неожиданно мягко, а затем я ощутила странное тепло и покалывание.
Подалась вперед и увидела, как от его ладони исходит золотистое свечение, окутывающее ногу. Сам Вей Лун выглядел сосредоточенным. Это продолжалось с минуту, после чего он снова спросил:
— А теперь больно?
Я пошевелила лодыжкой.
— Теперь, нет, Спасибо.
Вей Лун коснулся кончиками пальцев моей ноги, проскользил ими снизу вверх, рождая мурашки во всем теле. Вдруг наклонился и невесомо поцеловал мою ступню. Сердце пропустило удар. И еще один. Оно совсем забыло, как биться.
— Отдыхай, Лю Луань. Завтра будет новый день.
С этими словами он вышел из шатра, оставляя меня одну.
Глава 37
Маленький Маюнь не сразу поверил, что мы нашли ему новый дом, и отнесся к этому настороженно. Я сама чувствовала беспокойство, оставляя его вместе с семьей кузнеца, но Вей Лун прав — в отряде мальчику не место. Путь до границ предстоял долгий, и на нем было много опасностей.
— Я боюсь его, — говорил мне Маюнь еще в лагере. — Он плохой.
Я гладила его по голове, стараясь успокоить.
— Вей Лун может выглядеть грозным, но на самом деле…
— Но он плохой, — продолжал упорствовать мальчик, не желая слушать никакие доводы. И переспорить его было просто невозможно.