Кровь для ворона

22
18
20
22
24
26
28
30

Все это Джассина прекрасно понимала, но что она могла сделать? По воле случая она оказалась в Подземье, откуда нет выхода и где всем заправляет могущественный чародей. Что он велит, то она и сделает. Если хочет жить. Ворон объяснил ей это очень доходчиво. А жить хотелось! И если она будет стараться, если будет покорна воле Шердэана, притворится, что смирилась со своей участью… кто знает, может когда-нибудь ей и удастся вырваться из подземного царства и вернуться домой!

И Джассина старалась, старалась изо всех сил!

Даже при дворе его величества Валарида она не танцевала с таким рвением и старанием, как танцевала сейчас для темного колдуна. Все свое умение, весь талант, всю страсть вложила она в этот танец! И хоть здешнее платье с мудреным названием, которым ее снабдили, и было неудобно для танцев, сковывало и затрудняло некоторые движения, зато выгодно подчеркивало бедра и движения благодаря этому выходили очень женственными и чувственными. Это и радовало Джассину, и беспокоило. Как истинная танцовщица, она не могла не радоваться тому, что привнесла в свой танец что-то новое, но как молодая неискушенная девушка, к тому же, крайне нежелающая никаких отношений с мужчинами, она тревожилась, видя, каким огнем разгорается взгляд колдуна, как взоры его, блуждая по ее телу, все чаще останавливаются на обтянутых шелком бедрах, раскачивающихся в соблазнительном ритме.

«Гадство, гадство, гадство! — со все возрастающим отчаянием думала Джассина, продолжая старательно изгибаться. — Кажется, я со страху перестаралась и пробудила в нем вместо восхищения похоть. Какое счастье, что у меня есть кольцо, а иначе… бр-р, даже думать об этом не хочу!»

Шердэан, не отрывая взгляда от дымом стлавшейся перед ним танцовщицы в алом ципао, сделал знак рукой, на миг вспыхнувший фиолетовым огнем. Беззвучно как призрак в зале появился прислужник. Низко склонившись перед повелителем, он молча передал ему белое с черными прожилками каменное блюдо с лежавшей на нем роскошной гроздью черного как сам мрак винограда и так же безмолвно и беззвучно исчез.

Шердэан поманил Джассину и та, резко оборвав и музыку, и танец, приблизилась к трону.

— Ты порадовала меня, девушка из Верхнего Мира. Весьма порадовала, — низким голосом, в котором отчетливо слышались шипящие нотки, заговорил Шердэан. — А посему я принял решение не убивать тебя сразу, а дать возможность радовать меня и далее. И в знак своей благосклонности я позволяю тебе отведать моего великолепного черного винограда.

— Вы очень добры ко мне, повелитель, — прошептала Джассина, которую повергла в ужас фраза «не убивать сразу».

Не сразу, так потом, конец один?! Нет, нет, она все сделает, чтобы он был милостив к ней! Все, что угодно, кроме постели! Но спать с ним ей и не придется: на то у нее есть волшебное кольцо, оно не позволит колдуну овладеть ею силой, а добровольно она с ним не ляжет, а он и не будет настаивать — таковы свойства перстня, зачарованного для нее Тиверием.

А если надо съесть странный черный виноград для того, чтобы повелитель Подземья и дальше не хотел ее убивать, это пожалуйста, за милую душу!

Джассина перевела взгляд с колдуна на виноград, всмотрелась внимательнее… Какой странный, несъедобный вид у него… Словно не сочные ягоды предлагает ей колдун, а искусную поделку талантливого мастера. На матово-черной ветви россыпь черных же, но блестящих камней в форме виноградин, внутри которых вспыхивают алые огоньки. Вспыхивают и тут же угасают…

Разве можно такое съесть? Да она же все зубы пообломает…

Но съесть нужно, раз колдун предлагает!

Еще раз посмотрела она на Шердэана и поспешила опустить взгляд. Таким нетерпением и предвкушением горели его янтарно-желтые глаза, с таким напряженным вниманием следили за каждым ее движением, что ей стало еще страшнее. Протянув руку, она неуверенно отщипнула от грозди одну ягоду. Виноград холодил ее пальцы, на ощупь был гладким как стекло, красные огоньки в нем тревожно перемигивались.

Джассина положила виноградину в рот и, не решаясь разгрызть ее зубами, всерьез опасаясь за их целостность, осторожно надавила языком. К ее удивлению, ягода, казавшаяся каменной, легко поддалась, упругая прохладная кожица лопнула и в горло ее брызнул обжигающе-горячий сок. Вскрикнув от неожиданности, она вскинула глаза на колдуна. Тот щурился, как довольный кот, а на губах его играла торжествующая улыбка.

Ах, если бы только Джассина знала, к чему приведет ее такое послушание Шердэану, она, конечно же, не стала бы есть этот виноград! Лучше смерть! Но было уже поздно…

Виноградный сок, сладким обжигающе-дурманящим нектаром пролился ей в горло, и она сама протянула руку за следующей ягодой. Девушка слишком сильно надавила на виноградину, она лопнула и по белой поверхности блюда растекся, шипя, темно-красный густой сок. От него поднимался легкий дымок и Джассина в ужасе смотрела на него: на какое-то мгновение ей показалось, что это чья-то свежая кровь вылилась из черного плода. Но уже вскоре девушка, мучимая нестерпимой жаждой вновь ощутить на языке непередаваемый вкус черного винограда, с упоением срывала все новые и новые ягоды и жадно ела, по губам и пальцам ее тек алый горячий сок, но она уже не обращала на это внимания.

Глава 13

Оборот и приворот

Ишнаис с силой провела рукой по сухим воспаленным глазам, красным от слез и бессонной ночи. Решение было принято, хоть и далось ей нелегко. Но… она просто не может потерять Ворона! Ведь он все равно рано или поздно влюбился бы в нее, это очевидно, и день ее рождения — тому подтверждение. Стоило лишь вспомнить, как бережно он поддерживал ее за талию, как нежно смотрел на нее, когда она восторгалась их катанием на волне, его теплый смех и улыбки. Ах, если бы можно было подождать, пока его чувства к ней окрепнут, вырастут в нечто большее, неизмеримо большее и прекрасное! Но как раз времени-то у нее и нету. После того, что рассказал ей отец… у нее нет возможности ждать, когда Ворон сам полюбит ее, ведь в любой момент она, сама того не желая, может превратиться… Нет, даже думать об этом невыносимо! И она не будет думать! Она будет действовать… Надо подтолкнуть Ворона в нужном направлении, помочь его чувству к ней распуститься в роскошный цветок любви, ускорить этот процесс…