Пираты московских морей

22
18
20
22
24
26
28
30

— А няня тебе не рассказала? — настороженно поинтересовалась молодая бабушка.

— Да она только хихикает.

«Наверное, бабушка живет отдельно от своей внучки, — подумал Фризе. — Со своим молодым дедушкой. И не частая гостья в доме дочери. Или сына?

— Давай лучше я тебе спою, — вместо ответа на вопрос предложила бабушка.

— «Ты весь день сегодня ходишь хмурый…» — начала она приятным контральто.

«Музыкальная семейка», — усмехнулся сыщик.

— Знаю, знаю! — обрадовалась внучка. — Мама поет эту песенку папе: «Мишка, Мишка, где твоя сберкнижка?»

— Фу, какая гадость! — непедагогично возмутилась бабушка.

— А ты что пела, когда была маленькой?

— Вот, когда мы устраивали студенческие вечеринки… — мечтательно сказала бабушка. — Пели такие веселые песни!

И тут она отчебучила такое, что Фризе расхохотался вгромкую и зааплодировал.

На далеком севере Эскимосы бегали, За моржой. Эскимос поймал моржу И вонзил в нее ножу… —

пропела бабушка дурным голосом и поблагодарила Владимира за аплодисменты легким кивком.

А внучка восприняла текст совершенно серьезно. И критически:

— Ну, неправильно это, бабушка! Эсэмэски не бегают! Они приходят на мобильник. Пик! И она уже пришла. И они не могут поймать маржу. Папа рассказывает, что большую маржу ловят большие начальники! Понимаешь?

— Понимаю, — согласилась молодая бабушка и подмигнула Фризе.

«Похоже, что она готова погулять на стороне. Вдали от дедушки, — решил сыщик. — Но не приглашать же ее в гости вместе с внучкой, чтобы распевать песни разных поколений?»

Он поднялся со скамейки и, улыбаясь, раскланялся с дамами. Девочка показала ему язык, а бабушка подняла у нее за спиной ладонь с растопыренными пятью пальцами, а потом показала на скамейку. Владимир в ответ состроил огорченную гримасу: дела, бабушка, дела.

Машина мягко мчалась по проспекту Косыгина в сторону Киевского вокзала. Справа, сквозь темную зелень могучих лип, виднелась Москва, золотые купола Новодевичьего монастыря. Высотки, словно мифические пастухи, держали каменное стадо при себе, не давали ему разбежаться по сторонам.

Владимир вспомнил любознательную девчонку, показавшую ему язык. «А ведь в ее словах — сермяжная правда: эсэмэски не бегают и не могут поймать маржу. Большую маржу ловят большие дяди. Они небось уже разработали детальный план получения маржи с Владимира Фризе. И утвердили план на каком-нибудь своем тайном совете? Такие деньги, что я должен получить, не могут пройти мимо носа начальства. Не сомневаюсь, госпожа Лескова уже давно проинформировала, кого следует. Она — человек подневольный, состоит на государственной службе. Вот бы еще узнать, не состоит ли она на довольствии у воров в законе. Если они пронюхали о моей грядущей “свадьбе”, тоже потребуют свой кусочек торта».

Фризе поежился. От недавней эйфории не осталось и следа.