— Что-то тут не так! — проворчал Владислав. — Явно чертовщинкой попахивает! — Он принюхался к пачке документов. — Ну вот! Запах серы!
— Это пахнет сургучом, — сказал коллега. — Только что заливали в ведомстве твоего Лена Кирилловича. Смотри: на конверте пять печатей.
— Ну, спасибо, объяснил! — с иронией бросил Владислав. И тут же опять переключился на необъяснимое появление Фризе в Киле:
— Штирлиц не Фризе… Тогда как Фризе в Киле очутился, если границу не пересекал? Ни на самолете, ни на поезде, ни на корабле.
— Ты что, тупой? Мы же с тобой только что пришли к одному выводу: он воспользовался чужими документами. Фризе юрист с большим опытом. Сыщик. В его сейфе могут лежать несколько паспортов на чужие имена. И все — подлинные.
— В сейфе — не лежат.
— Ничегосеньки! Добрались и до сейфа?!
Сердобольский только передернул плечами.
— Давай, листай досье дальше, — хмуро бросил Владимир Васильевич. — А вернее будет, если мы заглянем на последние страницы.
— Нет уж! Все по порядку. Этого голубчика Фризе следует препарировать, как мышку в виварии. — Владислав перевернул очередную страницу:
— Закончил юрфак…
— Ленинградского университета?
— Да, что ты прилип со своим Ленинградским юрфаком! Шеф не любит, когда об этом упоминают всуе.
— Всуе! Вот словечко ввернул. Ты духовную семинарию не заканчивал?
— Просто владею хорошим русским языком. Однако… — Владислав Викторович выразительно взглянул на коллегу. — Наш фигурант даже диссертацию защитил! Служил в прокуратуре, человеком был! И занесла его нелегкая в частные сыщики!
По данным силовых структур — Фризе успешный сыскарь. Берет очень высокие гонорары. Почитай! — Владислав протянул Владимиру несколько страничек, пробитых стиплером, да еще прошитых нитками.
Но дочитать эти странички до конца он Владимиру не дал.
— Вовик! Тезка-то твой «ходок»! И, похоже, что «большой брат» за ним постоянно подглядывал в замочную скважину. Не пойму, зачем? В политике он не замечен, дружит с милицией, живет в свое удовольствие. Наверное, такой же гурман, как и ты. А то, что девки его любят, это не преступление. — Владислав на секунду задумался. — Старик, знаешь, о чем я сейчас подумал?
— Знаю! «Штирлиц! Мой дорогой Штирлиц!» — улыбаясь, сказал Владимир. Он не обиделся на «Вовика», что непременно сделал бы Фризе. Владимира Васильевича часто так называли, и ему это даже нравилось. Он считал, что такое обращение — признак особого доверительного к нему отношения.
— Вот-вот! Как это похоже на нашего героя. Девушка в каждом городе! Даже немецком. А Штирлиц — это его кликуха.
ebooksa