Легенда о смерти

Появившийся из ниоткуда, подобно черту из табакерке, официант поставил тарелку с заказом, а Трупникову подсунул новый стакан с виски. Аромат еды приятно щекотал нос и позволял желудку напомнить своей бестолковой хозяйке, что с завтрака прошло уже много времени. Живот свело от предвкушения изысканного и горячего блюда, обильно политого соусом и с букетом идеально подобранных пряностей. Как только я взяла вилку в руки, Трупников поменялся в лице. Но всё так же молча смотрел в окно, за которым бездумно жил город, который никогда не спал.

Я, с силой наколола кусочек и отправила его в рот. Даже эта постная и неприветливая рожа, не могла отбить у меня желание полакомиться деликатесами. Не каждый день выпадал столь приятный шанс. Старая аристократия считала ниже своего достоинства ходить по таким местам. Модное и современное тут же клеймилось «вульгарным». Но вот так, когда весь этаж практически мёртв, в полной тишине, я могла наслаждаться своей едой и не забивать голову посторонними мыслями. Хоть какой-то плюс от рандеву с Трупниковым.

— Так совпало, что ты, не особо задумываясь о последствиях влезала туда, куда тебя не просили, — начал он, не поворачивая голову, чтобы не смущать меня во время трапезы. — И по моим данным, всё это обернулось слишком сильной головной болью. Теперь ты на прицеле мафии… И не просто, как неудачный и неудобный свидетель, а как тот, кому бы следовало свернуть голову, ещё час назад.

— Так ты все-таки принадлежишь к мафии? — я вскрикнула и отложила вилку.

— Я знаю многое, — ничуть не смущаясь ответил Антон. — И если я правильно проанализировал все данные, то в течение следующей недели тебя убьют.

Глава 13. Слава острее бритвы

Слова прозвучали в тишине пустого зала, подобно выстрелу. Они сорвались с его губ и заставили воздух вокруг меня мелко вибрировать. От этого в горле встал ком, и я подавилась воздухом, который мгновенно сгустился и пропитался привкусом солёной паники. Это было за гранью моего понимания. Просто, потому что, никто и никогда не решился бы так открыто говорить сотруднику ведомственной структуры о покушении. Но создавалось ощущение, что Трупникова такие мелочи вообще не волновали. Он потягивал виски и курил третью по счету.

Округлив глаза, я попыталась всмотреться в его лицо. Но по напряжённым скулам, побелевшим костяшкам пальцев и общему настроению, я поняла, что он не шутил. Это было реальным предупреждением. Не шуткой и не идиотской попыткой меня запугать. Мужчина передо мной на сто процентов серьёзен и отдавал отчёт своим действиям. Такое поведение Антона пугала и пробивало на табун мурашек размером с майского жука. Были бы силы, я бы поднялась на ноги и устроила скандал, но даже пошевелиться под таким давлением казалось невыполнимой задачей.

Но то, как с каким равнодушием Трупников говорил о моей предположительной смерти, будто для него это событие ничего не значило, оглушало ещё сильнее. Мы были близки, и хладнокровная враждебность в его голосе убивала сильнее, чем всё остальное вместе взятое. Я честно думала, что давно пережила этот период своего прошлого. Но тут, сидя рядом с ним, видя запонки на его руках и чувствуя аромат до боли знакомого одеколона, хотелось выть и лезть на стену, от боли и шока. Я едва соображала, но всё же кое-что видела слишком отчётливо — он сидел на против меня, ему не всё равно.

Если бы Антону на самом деле было на меня плевать, то он бы свою задницу в ресторан не потащил бы… Для этого поступка в человеке должно существовать милосердие. А Антон Трупников и оное проявление человечности, не стояли в одном ряду, это было диаметрально противоположным значением. И кому, как не мне, девушке, проводящей с ним год за годом, не знать этого. Так что во всей этой ситуации что-то было не так. Оставалось лишь понять, что именно и выяснить, на какую очередную авантюру подпихивал меня этот самоуверенный мерзавец. Ведь я знала, что это в его породе.

Холодок в очередной раз пробежался по спине, а я всё никак не могла переварить информацию. Лучше бы я на самом деле взяла с собой Сашу. Возможно, тому бы не пришлось пялиться в окно на прекрасный вид ночной Москвы, чтобы взять себя в руки. Хотя… Если принять во внимание их напряжённые отношения, они бы уже набили друг другу морды. Или нет? Мать, что-то такое говорила, про показную ненависть для зевак и вполне мирное сосуществование за дверьми приватных комнат. Правда в голове у меня это пока не сочеталось, но чем черт не шутит, могло на самом деле так быть.

Что-то меня вообще неизвестно куда понесло. Будь это моя воля, я бы уже давно всё бросила и сбежала. Но те неприятности, в которые я умудрилась вляпаться, теперь висели на шее тяжким грузом и не давали вздохнуть. А если ко всему, мне уже известному, добавить информацию, которую сообщил Трупников, выходило совсем не радостно. Я бы даже сказала, до отвратительного логично. Это мать просила его не убивать и не калечить меня. Для других же я, лишь мишень и помеха на пути. Девка, которая слишком много знает, и которую надо немедленно устранить. Правильно же… В рамках непогрешимой логики!

— Что такое? — он посмотрел на меня и ухмыльнулся своей фирменной улыбкой отпетого подонка. — Аппетит пропал после таких новостей? Или ты на самом деле думала, что, влезая в разборки мафии, получишь иммунитет из-за матери? Прости уж, но леди Франческа не всесильна, точно так же, как и любой из нас. Потому, если хочешь спасти свою шкуру, тебе придётся работать с нами сообща.

— Ты, черт возьми, издеваешься! — рявкнула я в ответ, сжимая салфетку в похолодевших пальцах. — Что ты несешь? Мать уже всё разложила мне по полочкам, но это не значит, что я так просто и смиренно приму тот факт, что ты сейчас смотришь мне в глаза и пытаешься запугать. Мы все прошли одну и ту же школу жизни, не забывай!

— Ошибаешься, — всё так же отвратительно безэмоционально отозвался собеседник и кинул на меня смеющийся взгляд. — Кровавая охота уже началась, и ты в ней получила роль — жертвы. Сейчас за твою голову назначена такая награда, что будь я нищим и тупым, обязательно попытался бы заполучить такой лакомый кусочек. Вот только я не такой, и сейчас сижу рядом с тобой и обсуждаю проблемы дальнейшего развития событий. Где бы ты ни пряталась, кто бы тебя ни охранял, сотни головорезов, мчащиеся за дармовыми денежками достанут тебя даже в дьявола в преисподней. Потому, можешь не корчить такую недовольную рожу, я не хуже твоего понимаю, что все это значит и чем нам могут грозить дальнейшие пререкания.

— Ты мне угрожаешь? — мои губы дрогнули в глупой улыбке. — Или, наоборот, пытаешься защитить? Что-то от тебя это втройне подозрительнее. Ты же в курсе, что ко мне приставили охрану, и я могу передать этот разговор на стол своему непосредственному начальнику? И тогда твоя задница, на веки вечные, окажется упрятана за решётку.

— Попытка шантажа? — рассмеялся тот, как ни в чём не бывало. — Глупая, но попытка. Ты растёшь в моих глазах. Как видимо, не всё потеряно и твои гениальные мозги, все ещё при тебе. Зря леди Франческа не заперла тебя в секретариате изначально. Было бы всем немножко проще справляться с таким положением дел.

— Что ты хочешь этим добиться? — уставилась я на мужчину, практически не мигая. — Ты же понимаешь, что мне не нужны глупые советы. К тому же, ты не тот человек, которому вообще стоило бы доверять. Прости меня, но ты последний лжец на этой земле, который даже с демонами в аду и то найдёт себе выгоду.

— Я всего лишь высказал предупреждение, — он пожал плечами, подкуривая очередную сигарету. — Разве, между нами, не существует прошлого, которое не определило бы будущее? Пусть оно уже давно покрыто туманом забытья, но ты же видела своё тело? Не могла не знать этого… Ты часть моей жизни, так же как Готьер принадлежит тебе, ты принадлежишь нам. Мы все… Это сложно, но вполне объяснимо.

— Нет, мистер Трупников, — адвокат появился, как чёрт из табакерки, — вы сейчас выставляете себя не в лучшем свете, такие слова, могут негативно сказаться на дальнейшей перспективе судебного разбирательства или допроса.