Именно он стал переломным, Майрон принял меня с понимаем и теплом, которого я не ощущал от кровного отца. Мы по-прежнему общаемся, хоть и реже, чем хотелось бы, но я не испытываю судьбу и не посещаю Палагеду без их официального приглашения, поэтому мы пересекаемся на Переправе в доме Гипноса.
– И она так ничего и не рассказала?! – недовольно отрезал бог.
– Морос, – предупреждающе позвал Иво.
– Нет. Думаю, пора с этим разобраться, потому что его спокойствие меня пугает. Даже мне и Гипносу не удалось быть столь хладнокровными, а опыта в безразличии у нас больше, чем у вас.
– Морос, – уже с мольбой позвал Иво, но бог взмахом руки приказал ему заткнуться.
– Происходящее сейчас – проблема! И ситуация будет ухудшаться, – заверил его Морос и обернулся к Каю. – Раньше в Санкт-Данаме ты помогал мне справляться с проблемами, а теперь сам отчасти их создаёшь. Я молчал, подтирая подобные улики за тобой, молча приплачивал и запугивал местные власти и СМИ, чтобы не светили информацией, – перечислил Морос, ткнув в закрытый ноутбук.
Кай ответил ему скупо приподнятой бровью.
– Если за эти годы ты так и не понял причин своего неуравновешенного состояния, то я дам тебе долбаную подсказку, – скорее с угрозой закончил Морос и появился передо мной.
Я не успел и слова сказать, как его руки оказались на моих висках. Я в испуге распахнул глаза и напрягся всем телом в ожидании боли, помня, как жутко было смотреть видения сивилл, но ничего не ощутил, помимо шершавых пальцев на своём лбу и висках.
– Расслабься, Микель, – велел Морос. – Я одолжу часть твоих самых невинных воспоминаний. Будешь дёргаться, и случайно перепотрошу всю твою память. Могу где-то ошибиться, и ты начнёшь считать себя девочкой. Уяснил?
– Понял, – недовольно выдавил я, но замер, не уверенный, насколько его предупреждение лживо. – Не двигаюсь.
– Всем бы быть такими послушными, – проворчал себе под нос Морос, а дальше у меня перед глазами пронеслось множество эпизодов из моей жизни.
Они слились в цветные пятна, будто фильм, промотанный на сумасшедшей скорости. Не знаю, сколько времени ему потребовалось, но мне показалось, что прошло всего секунд десять, и Морос уже меня отпустил. Я покачнулся от внезапной слабости, но устоял на ногах.
В голове продолжало назойливо гудеть, когда Морос положил два стеклянных шара перед Каем. Шары напоминали те, которые Гипнос дал Мелаю. Я слышал, что таким способом Морос может передавать другим чужие воспоминания. Кай не притронулся к ним, лишь опустил взгляд. Я был готов поклясться, что он не желает их видеть, и я призадумался: сколько таких чужих воспоминаний ему пришлось просмотреть, чтобы иметь хоть малейшее представление о забытом периоде? Сомневаюсь, что приятно видеть свою жизнь отрывочными кусками и через призму чужих глаз.
Морос обошёл Иво и Мейв. Те не сопротивлялись, смиренно делясь воспоминаниями. Так перед Каем на столе появилось около десяти шаров с серым клубящимся туманом.
– Что это? – медленно уточнил Кай, а его губы изогнулись в отвращении. – Я сыт по горло подобными огрызками.
– Я пообещал Кассии помалкивать. Это же обещали абсолютно все, – сдал мою сестру Морос. – Она просила три года, но прошло почти четыре, и она до сих пор не выполнила своего обещания, поэтому и я не стану молчать.
– Что там? – с большей настороженностью уточнил Кай.
– Там ты. Себя ты знаешь достаточно хорошо, чтобы понять, о чём я говорю.
Кай ещё раз холодным взглядом посмотрел на лежащие перед ним шары. Он с явной неохотой взял первый, поднёс поближе к лицу и сдавил пальцами. По стеклянной поверхности пошла трещина, дым потёк наружу, и Кай лениво его вдохнул.