Не к месту я вспомнила о желании Микеля поговорить. На мгновение вновь задалась вопросом: что он хотел и зачем настаивал на разговоре, но затем тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Слишком поздно для обсуждения. Для нас всех безопаснее будет расстаться навсегда.
Спустя пару дней Гипнос и Морос снова объявились на Переправе, и мы рассказали им идею о закрытии проходов. Они её поддержали.
Бог сна не отошёл от принесённых вестей от Пасифеи, но попросил у меня прощения за вспышку гнева. Мне не требовались извинения, я и так знала, что Гипнос не хотел срываться, но и любые мои слова утешения по-прежнему на него не действовали, поэтому мы предпочли более не поднимать эту тему, чтобы не бередить раны.
– Пап, это тебе удалось уничтожить монолиты в Даории? – спросила Веста, всеми силами игнорируя завядшие и почерневшие розы у стены, где остановился Гипнос.
Он был не в себе, трава и всё живое рядом с ним погибало. Мы притворялись, что не замечаем не только это, но и безжизненную маску, ставшую его лицом.
– Да. Я не собирался тогда закрывать все проходы, но решил, что уничтожение одного немного собьёт спесь с царей.
– Как ты это сделал? Взрывчатка? – отвлёк Кай новым вопросом, не позволив Гипносу обернуться к розам.
Бог сна кивнул и устало сел на скамью неподалёку. Веста вроде бы невзначай прикрыла собой мёртвый куст, и тот медленно вернулся к жизни. У меня защемило сердце при виде их опеки. Веста и Кай ворчат, при любом удобном случае припоминая его грехи, самоуверенные планы или ошибки воспитания, но сами оберегают отца, не в силах оставаться равнодушными.
– Обычной бомбой монолиты не уничтожить. Я не был уверен, что мой план сработает, но попробовал наобум специальную смесь. Ту самую, которую мойры помогли разработать даориям, из-за неё же произошёл взрыв на Переправе и погибли брат, жена и мои сыновья, – Гипнос перечислил отстранённо, невидящим взглядом рассматривая рощу вдалеке, но мы напряжённо замолчали.
Не хотелось опять поднимать эту тему.
– Вещества разработали мало, не всё сгорело, и я вытянул остатки этой заразы из Переправы. Было немного, но хватило для взрыва тех монолитов.
– Значит, больше этой смеси нет? – уточнила я.
– После взрыва на Переправе было запрещено производить взрывчатое и огнестрельное оружие в Палагеде и Даории, – напомнил Кай. – Это единственное, на чём единогласно сошлись все боги, цари и архонты. Поэтому подобное если и было создано, то к нынешнему моменту должно быть уничтожено.
– Должно быть, но не всё, – дополнил Гипнос с вялой улыбкой. – Сохранилось немного порошка, его должно хватить на оставшиеся монолиты.
– Он у тебя?
– Нет, но я догадываюсь, где он может быть. Могу выяснить точнее, чтобы вы забрали, так как мне нельзя приносить его вам в руки. Морос, – обратился Гипнос к брату, который всё это время наблюдал со стороны, молчаливым присутствием поддерживая беседу. – Сходи к Майрону. Нам понадобится помощь нескольких учёных из Дома Раздора для сборки взрывчатки. Порошок – лишь часть, нужна формула, чтобы расколоть монолиты с минимальным уроном для окружающего пространства. Лучше, если избежим жертв. У меня сохранились крупицы этого порошка, передай, чтобы изучили состав и хоть примерно просчитали формулу.
В руке у Гипноса появилась прозрачная колба с малым количеством крупиц. Морос забрал предложенное и так же молча кивнул.
Погода на Переправе стояла привычно солнечная, однако из-за темы разговора я не чувствовала тепла и умиротворения. Тяжесть принятого решения давила, и всё же я не испытывала сомнений, уверенная, что путь непростой, но верный.
10
– Ты можешь отдохнуть, Тион. На сегодня мы закончили. Я только хочу проверить Лексу и отправлюсь к себе, – заверил я, устало потерев правый глаз.