— Яромир, а скажи, откуда ты прибыл в наши края? — с хитринкой поинтересовался Брыня.
— Из Новгорода, — легко ответил я.
— Так, стало быть, ты новгородец, под рукой князя Владимира ходишь? — уточнил посланник псковский.
— Нет, я просто жил там какое-то время и с князем Владимиром знаком, как и с дядей его Добрыней, и был отмечен княжеской милостью.
— Это ж за какие такие дела? — Взгляд Брыни мгновенно стал цепким.
— Не знаю уж, слышал ты или нет, но Добрыня захворал в прошлом году. Многие думали, что его отравили. Я был среди тех, кто вылечил его.
— Так ты еще и травник, значит? — задумчиво протянул Брыня.
— Не просто травник, а целитель! Да и учился так же у ромейского лекаря. Еще и отмеченный даром богов, могу многие немощи излечить, на что не способны иные травники и лекари. — Я выпустил силу жизни, и на моей руке заиграл небольшой зеленый огонек.
Брыня уставился на мою руку, даже сглотнул и посмотрел на меня по-иному, что-то прикидывая в уме.
«Да-да, паря, я человек полезный, и со мной надо дружить. За мной не только сила стоит, но и умения», — пронеслось у меня в голове.
— Эко как, — задумчиво произнес Брыня, запустив руку в бороду, а рядом сидящий Филипп хмыкнул.
— Сам-то я из поморян, — начал я рассказ. — Вот этим летом на полян ходил с воеводой княжеским Огнеяром, сотником при нем был. Хорошо полян побили, — глядя прямо в глаза посланнику, проговорил я. — А нынче вот тоже с похода вернулся, с родичами своими на пруссов ходили и город их торговый взяли на меч!
— Большой ли город был? — осторожно произнес мой гость.
— Да уж не малый, — улыбнулся я. — Больше тысячи воев под рукой моего отца Велерада собралось в этом походе, — легко ответил я.
— Тысяча воев, — протянул Брыня. — Это ж кто твой отец, что столько воев к нему пошло? — со скрытым напряжением спросил посланник, но в этот раз я не ответил, лишь загадочно улыбнулся и задал уже свой вопрос.
— Так чего посадник Наговит желает?
Брыня ответил не сразу, его взгляд прошелся по мне, а после и по подворью и моим бойцам.
— Эх, — вздохнул он. — Посадник Наговит послал меня к тебе, уважаемый Яромир, узнать, отчего ты, поселившись на землях, что под рукой Пскова находятся, не платишь урок, как иные людишки. Ведь земли эти и сам Псков находятся под рукой князя киевского. Не боишься ли ты осердить его?
А умно загнул он, понимает, что с моей силой пугать посадником псковским бесполезно, могу отправить куда подальше, а в случае, если не справлюсь сам, и родичей позвать. Не зря намекал, вот и пугает Киевом и князем.
— Интересные ты речи ведешь, посланник псковский. Вот только на это мне есть тебе, что сказать. Как мне известно, земли кривичей находятся дальше и ближе к Пскову, на реке и берегах озера. Здесь же земли сумов располагаются, которые к Пскову не имеют никакого отношения, — начал говорить я. Брыня хотел меня перебить и даже открыл рот, но я поднял руку и продолжил: — Так мало того, эти земли своими считают еще и эсты. Даже грабить как-то приходили немалым числом, вот только большинство их здесь осталось, под этими самыми стенами, остальные убегли, видимо, тоже хотели урок с меня стребовать, — оскалившись, хмыкнул я. — Не вышло! — Я отпил медовухи и, глянув на насупившегося Брыню, продолжил: — Теперь и ты пришёл со словом посадника псковского, да еще и о князе киевском говоришь. Вот только эсты здесь рядом, а князь киевский далече. Платить уроки я готов. Только кому? Эстам, сумам или в Псков? — И я развел руками.