— Это что еще за выканье, а? Мы же договорились.
Толян промолчал, но издал глубокий вздох подчинения. Кобра протянула ладони к его лицу и начала какие-то энергичные движения. Так как она была ко мне спиной, я не сразу понял, что она делает, но потом дошло — теребит щеки несчастного боксера.
Я смотрел словно завороженный, пока не ощутил, как что-то соскальзывает с моих рук. Окончательно в себя пришел после двух шлепков под ногами — протеиновые батончики плюхнулись на пол.
К сожалению, услышал это не только я. Кобра моментально развернулась, демонстрируя раздраженное лицо. Впрочем, как только она опознала меня, то сразу сменилась на растерянность, а следом — страх.
На Толяне и вовсе запечатлился ужас. Я мысленно ухмыльнулся. Но только мысленно, ибо утратил дар речи.
— Эмм, — промычал я.
Кобра наконец опомнилась и подскочила с кровати.
— Ну-у-у-с, Анатолий, — заверещала она, старательно корча обычную учительницу, пришедшую навестить своего больного студента. — Надеюсь, что вы скоро поправитесь и сможете вернуться к учебному процессу.
— Угу. — Толян оставался бледным.
Кобра уходила так поспешно, что дважды споткнулась и чуть не грохнулась прямо передо мной. Не знаю, чтобы я делал, случись такое. Наверное, вытащил бы мобильный и заснял.
Я подошел к койке Толяна.
Тот смотрел на меня с мертвенным лицом, почти не моргая и ожидая, что же я скажу. Я прокашлялся, возвращая горлу способность проталкивать звук.
— Послушай, я просто хочу, чтобы ты оставил Веронику в покое, — выдавил я.
Толян продолжал внимать, но молчал. Черт его за хвост! Он хоть понимает меня?
— Давай договоримся.
Толян сглотнул и кивнул.
— Я заплачу́.
Теперь его лицо скривилось в подозрении.
— Ты? Мне? — Казалось, он не верит своему счастью.
— Да. А ты оставишь и меня, и Веронику в покое. Двадцатка устроит?