В толпе раздался вой. Это была вдова Ки. Она пробилась вперед и кинулась к ногам Лю Тяньшана. Хватая его за колени, женщина умоляла:
– Прошу, пощадите его! Вы сказали, если я выдам его вам, вы только отрежете ему ноги…
Лю Хейян продолжала вырываться из рук Лю Дахуна. Несколько секунд она смотрела на мать в немом гневе. Потом закричала:
– Мама! Как ты могла выдать нас? Он же твой сын, мой младший брат!
Лю Хайтао тоже не мог осознать того, что услышал. По-прежнему лежа лицом в снегу, он повернул голову, чтобы посмотреть на вдову. Ошеломленный, распахнул рот и уставился матери в лицо.
Рыдая, вдова Ки продолжала молить о пощаде – теперь уже для своих детей.
– У мамы не было выбора… Вся наша жизнь… Мама не могла допустить, чтобы вы всего лишились…
С ласковой улыбкой Лю Тяньшан помог вдове Ки подняться на ноги. Голос его тем не менее был холоден как лед.
– Старшая сестра, твой сын плохо поступил. Он убил человека и почти уничтожил нашу деревню. Если мы не накажем его, нашим счастливым дням придет конец.
И снова толпа зашумела:
– Староста прав!
– Мы не собираемся снова прозябать в нищете…
– Он сделал это – и должен заплатить…
Лю Тяньшан наклонился и отряхнул снег и грязь с шубы вдовы Ки.
– Старшая сестра, правила есть правила. Если их нарушать, мы быстро скатимся обратно, к прежним плохим временам. Отнеситесь к этому так: деревня продолжит жить, вы продолжите жить Лю Хейян продолжит жить.
От этих последних слов вдова Ки замерла на месте. Едва дыша, она посмотрела на Лю Хайтао. И медленно отвернулась.
Деревенский староста слегка приподнял бровь – для толпы этого оказалось достаточно, чтобы броситься вперед. Люди окружили Лю Хайтао. Тот сдался на волю судьбы. С разинутым ртом и распахнутыми глазами юноша смотрел, как соседи приближаются к нему.
Его сестра снова стала отбиваться. Она плакала, умоляла, но Лю Дахун крепко держал ее, чуть ли не оторвав от земли.
Лю Тяньшан нахмурился и ткнул в нее пальцем:
– Подумай о жизни матери! О своей жизни! Прекрати!