Неудивительно, что во дворе храма яблоку негде было упасть. Господин Чжин громко выругался, пытаясь пробиться сквозь толпу. Он нес в руках большую связку благовонных палочек.
– Черт, у вас всех что, нет дома? – возмутился он, толкнув женщину перед собой в спину.
Льян Сихай скривился, и возле его рта проступили жесткие суровые морщины. Этого было достаточно, чтобы господин Чжин замолчал. Он осторожно протянул палочки Льян Сихаю.
– Восемьсот восемнадцать юаней. – Заметив вопросительный взгляд Льян Сихая, господин Чжин быстро добавил: – Я взял самые дорогие.
Объяснение не удовлетворило его патрона.
– Дело не в потраченных деньгах, а в том, что у тебя в сердце, – сказал тот.
В ответ господин Чжин лишь недоуменно поморгал.
Льян Сихай развернулся с улыбкой и пошел к центральной курильнице.
При виде него другие расступились в стороны: в храме редко появлялись такие богатые и влиятельные посетители. Льян Сихай не обращал на них внимания; он давно привык к тому, что на него смотрят и перешептываются за спиной. Несколько минут он простоял перед курильницей, сложив руки в молитве. Потом двинулся в зал Махавиры[9], главное помещение в любом традиционном буддийском храме.
В зале Льян Сихай с благоговением подошел к статуе Будды. Заметив его, сонный монах возле гонга сразу проснулся; его глаза загорелись, стоило ему осознать, кто к ним пожаловал. Поздоровавшись с Льян Сихаем, монах изо всех сил ударил в гонг. Прозрачный звон заставил остальных посетителей повернуть головы; казалось, один Льян Сихай не заметил его. Он смотрел только на Будду. Медленно подошел к молитвенной подушке перед статуей, опять сложил руки перед грудью и поправил положение стоп.
Он свел пятки вместе, носки расставил врозь, а потом поклонился, не спуская глаз с кончиков своих пальцев. Опустил на подушку правую руку, продолжая держать левую перед собой. Правой рукой нащупал центр подушки, согнул колени и встал на нее. Перенес левую руку на подушку, на расстояние ладони от правой. Потом прикоснулся к подушке лбом, точно между ладонями, развернув их кверху в знак полного повиновения.
Его образцовое поклонение не осталось незамеченным. Пара, молившаяся на соседних подушках, наблюдала за процессом с неприкрытым восхищением. Женщина, не удержавшись, ткнула мужа пальцем в бок:
– Только погляди на него – вот это мастерство! Тебе бы у него поучиться.
Господин Чжин тоже с восторгом смотрел, как молится Льян Сихай. Он видел, как голова босса медленно наклоняется и поднимается над подушкой. Он пытался прислушиваться, но понять, о чем говорится в молитве, так и не смог.
Несколько раз распростершись ниц, Льян Сихай развернул руки ладонями вниз и начал подниматься. Правую руку он передвинул в центр подушки, а левую вернул в молитвенное положение перед грудью. Медленно встал на ноги и выпрямился, сложив обе руки перед собой.
Закончив молитву, Льян Сихай повернулся к старому монаху, который вошел в зал, пока он лежал ниц, и ждал в молчании возле статуи Будды.
– Настоятель Чжинхен! – обратился к нему Льян Сихай с поклоном.
Настоятель широко улыбнулся, возвращая поклон.
– Милостивый Льян, вот вы и вернулись!
– Да, – просто ответил Льян Сихай.