Такое впечатление, что он опять надо мной потешается.
– Можно и так сказать.
Я ставлю стакан обратно на стол, он снова наполняет его и делает еще один глоток. Его пристальный взгляд направлен скорее на океан перед ним, чем на меня, но я чувствую, что он ждет моего ответа, и теперь, когда меня с моей семьей разделяет расстояние, мне необходимо с кем-то поделиться.
– У твоей бабушки была шкатулка с вещами, которые моя бабушка закопала у себя на заднем дворе, когда уезжала с Кубы. Там были письма. Любовные письма. От мужчины. Он был революционером.
Луис молчит, ожидая продолжения. К своему удивлению, я продолжаю.
– Я приехала сюда, чтобы развеять прах бабушки. Она меня об этом попросила, потому что я знала ее лучше, чем кто-либо другой, или думала, что знаю. Теперь мне кажется, что я не знала ее вовсе.
– Она никогда не рассказывала тебе об этом человеке?
– Нет. Я не думаю, что она хоть кому-нибудь о нем рассказывала. По крайней мере если ее сестры что-то и знали, то никогда ничего не говорили. Я слышала от нее так много историй о жизни на Кубе и в Нью-Йорке, но об этом она никогда не упоминала. Я никогда не была слишком близка с отцом; он меня, конечно, любит, но он всегда был где-то далеко. А мой дедушка умер, когда я была совсем маленькой, и я о нем почти ничего не помню. Мать оставила меня на попечение других людей после развода. Но моя бабушка… Она была неотъемлемой частью моей жизни, человеком, который всегда был рядом со мной несмотря ни на что. Она единственная в нашей семье принимала меня такой, какая я есть. Она не пыталась переделать меня. И сейчас мне кажется, что той женщины, которую, как мне казалось, я знала, просто не существовало. И это ранит сильнее всего.
– А что именно тебя больше всего расстраивает? То, что бабушка скрыла это от тебя, или то, что ты не одобряешь ее выбор?
– Не знаю, – признаюсь я. – Я всегда воспринимала отношения между бабушкой и дедушкой как эталон. В жизни я встречала немного примеров здоровых браков, которым хочется подражать – уж про моих родителей так точно не скажешь.
Я мечтала о том, что, когда вырасту, мои отношения будут такими же, как у бабушки с дедушкой. Я говорила себе, что мои дети, в отличие от меня, не будут расти в атмосфере скандалов и ссор, что они будут жить в доме, наполненном любовью и привязанностью, как было у моих бабушки и дедушки.
– Когда я была маленькой девочкой, то часто просила бабушку рассказать мне, как они с дедушкой познакомились, – объясняю я Луису. – Они поженились через месяц после знакомства. Ты можешь себе это представить? Встретить человека, влюбиться в мгновение ока, а потом, спустя несколько недель, пожениться? Что же это такое, если не самая настоящая великая любовь?
Я чувствую, как лицо мое краснеет. То ли от рома, то ли от темы разговора, но мне становится жарко.
Луис смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.
– Твое определение романтики весьма своеобразно.
Я моргаю.
– Что ты хочешь этим сказать?
Похоже, он снова слегка издевается надо мной.
– Ты говоришь о страсти, а как же поддержка, взаимное уважение, дружба? Почему люди всегда хватаются за искру, которая может погаснуть в любой момент?
Интересно, сохранилась ли эта искра в его отношениях с женой? Или их брак держится только на том, что он сейчас упомянул?