В его глазах читается вопрос, который вообще-то нет нужды задавать.
Иногда мужчины все-таки очень глупы.
– У меня были другие, – говорю я: хоть мы и расстались, врать я ему не хочу.
– Мне имеет смысл волноваться?
– Не знаю. Ты спрашиваешь как друг или…
Повисает пауза.
– Как мужчина, который любит тебя с самой первой нашей встречи и ни дня не прожил так, чтобы не думать о тебе.
– Ник…
– Я знаю. По сути, ничего не изменилось, верно? Мы по-прежнему стоим по разные стороны баррикад и хотим не одного и того же.
– Тем не менее ты здесь.
– Тем не менее я здесь.
Я думала, время притупит мою страсть к нему и отчетливее выявит различия между нами. Надеялась, что, если у моих эмоций не будет новой пищи, они угаснут.
Я ошибалась.
– Да, мы по-прежнему хотим не одного и того же, – повторяю я, как эхо.
– Вероятно. – Ник пожимает плечами. – Но, как знать, может, мир изменится и удивит нас.
– А пока этого не произошло?
– Пока этого не произошло, я все равно тебя хочу. Только тебя. – Он целует меня в щеку, и его рука на секунду задерживается на моей талии. – Я пробуду в Лондоне до понедельника. Остановился в «Рице». Если захочешь, приходи, я буду тебя ждать. Если не захочешь, я пойму. Вернусь домой и больше тебя не побеспокою.
После этих слов Ник возвращается в зал, а я остаюсь на балконе одна и думаю, идти ли мне за ним.
Через несколько минут я, мягко говоря, не совсем спокойная после этого разговора, опять ищу советского полковника в толпе гостей. Мне хочется только одного: сделать то, ради чего Дуайер меня сюда прислал, и вернуться домой, где можно побыть наедине со своими мыслями.