Внучатые племянницы всегда были мне как родные внучки. Благодаря им я не чувствую себя одинокой, хотя и не родила собственных детей.
Неделю назад Марисоль застала меня за наведением марафета перед встречей с Ником. Вспоминая наш тогдашний разговор, я улыбаюсь:
– Да.
– Он ведь чуть президентом не стал! – восклицает Марисоль с благоговением в голосе.
– Не стал. Хотя президент из него был бы отличный.
– И давно вы друг друга знаете?
– Давно. С тех пор как я была еще совсем молоденькой.
– Ты его и раньше…
– Что? Любила?
Марисоль кивает.
– Всегда, – отвечаю я.
– Я рада, что он пришел. И что ты счастлива.
Люсия подходит к нам с бокалом шампанского и садится рядом со мной.
– Открой подарок, который я тебе привезла, – говорю я, указывая на обтянутый яркой бумагой прямоугольник, лежащий на десертном столе.
– Я собиралась потом…
– Забудь об этикете. Если в собственный день рождения ты не можешь делать что хочешь, то в чем вообще смысл праздника? К тому же я старая женщина, и мне позволено пренебрегать правилами. Я разрешаю тебе открыть один из подарков – мой – раньше положенного срока.
Марисоль смеется.
– Мне кажется, любительницей правил ты и в молодости не была.
– Потому что жизнь слишком коротка. Открывай, – говорю я, подталкивая Люсию.
Она разрывает обертку, и из бумаги показываются карие глаза, блестящие иссиня-черные локоны, шелк платья и бриллианты, стекающие с шеи, как капли воды.