Когда мы покинули Кубу

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вы сегодня прекрасны, – говорит он вместо приветствия.

Головокружение, которое я ощущаю от этого комплимента, наверняка стирает с моего лица всякий намек на интеллектуальную глубину.

– Спасибо, – улыбаюсь я.

Боюсь, теперь он нравится мне еще сильнее, чем раньше.

– С Днем святого Валентина.

– С Днем святого Валентина, – повторяю я, как эхо.

Мы оба молчим, и у нас обоих, надо полагать, одинаково смущенные улыбки.

Голос у меня за спиной с нажимом произносит мое имя. Я оборачиваюсь и ловлю взгляд Изабеллы – один из тех, при помощи которых мы можем общаться, не произнося ни слова. Сестринская интуиция и все такое. Милой улыбкой я говорю ей, что все в порядке, – как будто любой, кто хорошо знает меня, не прочтет в моем взгляде готовности поддаться искушению.

Я поворачиваюсь к Нику.

Он делает шаг мне навстречу, заслоняя меня собой от всего зала.

– Я весь вечер смотрел на дверь, – бормочет он. – Ждал, когда вы придете. – Его голос ласков, как шелк. – Теперь вы знаете один из моих секретов.

Я пригибаю голову, щеки вспыхивают.

– На нас все смотрят.

Может быть, если с завтрашнего дня он будет неразлучен со своей невестой, то со временем, после какого-нибудь нового скандала, общество простит нам этот вечер. Может быть. В любом случае его репутация пострадает куда меньше, чем моя, хоть из нас двоих помолвлен он, а я свободна.

Любит ли он свою невесту? А она его?

– Вас это беспокоит? – спросил он, как будто бы только сейчас заметив то внимание, которое мы к себе привлекаем.

– Что люди испытывают ко мне такую отчаянную неприязнь? Не так чтобы очень. Если бы я не ходила туда, где мне не рады, я бы почти безвылазно сидела дома.

– Значит, вы храбрее, чем я думал, – отвечает он мягким, слишком мягким голосом.

– Не надо меня жалеть.

– Я и не жалею. Нисколько.