Орисия

«Хутор всегда строится близ деревни, а значит, я иду в верном направлении. Но он сожжён, и это худой знак».

Ночевать прямо на пожарище девушка не стала, чуть отошла в лес. Ей было не по себе да и хотелось быстрее добраться к жилым местам. В итоге княжна села у огромного многозимнего дуба, чей ствол раскололся надвое, образовав небольшой альков. Как раз в него она забралась для безопасности и спокойствия. Прислонилась к дереву, так ветер не задувал, было теплее, а сгоревший хутор проглядывался как на ладони.

Или летние ночи уже становились холоднее, или состояние девушки ухудшалось, но Риса ощущала себя некомфортно, и посильнее закуталась в плащ. Неуловимый запах Илая всё ещё из него не выветрился, даже после леса и горьких снадобий Лесовура. Видимо, когда княжну отправляли на повозке, случайно взяли именно этот плащ, а может, другие её вещи не сохранились. Хорошо, что она в нём пошла в лес, думала, что спасёт от разных насекомых, а в итоге защищает её от всего, ведь спать на сырой земле было бы совсем неудобно. В свете последних событий он, как и вся остальная одежда, находился в довольно удручающем состоянии. Но, в отличие от платья, хоть не оказался порван. Скорее всего он заговорен, может, от износа или даже для «отвода глаз», не зря же разбойники не заметили. Сама княжна выглядела не лучше своего наряда: вся в царапинах, порезах, трясётся от холода, волосы спутаны и глаза лихорадочно блестят. Дар лекаря не сильно помогал Рисе, но, к счастью, поддерживал последние силы девушки. Чтобы дар заработал, телу требовался хороший отдых.

«Жаль, я не огневица, сейчас бы костёр развела и свёклу запекла, – зубы девушки стали выстукивать ритм одновременно с мыслями. Очень хотелось домой, к родителям. – Или родилась бы оборотницей, как Мил, уже в Навиграде бы оказалась, домчалась бы за несколько свечей. Да и, бесспорно, теплее в шкуре зверя».

Незаметно для себя Орисия задремала сидя среди корней большого дерева. А проснулась неожиданно резко посреди ночи. В лесу что-то происходило: трещали ветки под чьими-то ногами, слышалась суета, но ночные животные затихли. Ночью любой лишний шум звучал оглушительно, а сейчас его было с избытком. Небольшая тень промелькнула справа и выбежала на поляну, освещённую луной. Фигура замерла, осмотрелась, охнула, увидев пепелище, потом обернулась на гул в лесу, с той стороны, откуда и прибежала.

«Она ведь из Велки!» – Риса не успела даже додумать мысль, как бросилась к девушке.

– Иванка!

Та обернулась и страх, застывший на её лице, сменился удивлением.

– Княжна? Вы почему здесь?!

– А ты? Что происходит? – и, услышав в отдалении мужские голоса, которые не вызывали спокойствия, Риска обернулась к лесу. Затем спросила у девушки:

– За тобой гонятся?

– Да! – и, схватив Орисию за руку, сестра Отиса потащила её дальше, по пути приговаривая. – Бедовая я, и сама не сбежала, ещё и вас теперь найдут.

– Объясни нормально, пожалуйста.

– Нас собрали, девчонок да парней, и погнали в Фарр. Сказали, служить там будем, господам этим новым, Тёмная их побери. Вот случай выпал, попыталась сбежать, но неудачно. Скоро догонят, – девушка тяжело дышала, держась за живот. – А вас же Тихор увёз несколько дней назад! Отчего вы здесь?

– Увёз, только в логово разбойников попали, в двух днях пути отсюда.

Девушки замолчали, истории у обеих были безрадостные. Иванка упала на колени и чуть не плакала, Риса села рядом и погладила беглянку по плечу. Она не боялась, что её схватят, последние дни её невыносимо измотали, сил на какие-то эмоции просто не осталось. Неожиданно княжна поняла, почувствовала даром, что слышит два сердцебиения.

– Иванна, ты дитя носишь под сердцем?

Девушка молча кивнула, а потом добавила:

– Поэтому и хотела спастись бегством ради малютки. Чтобы свободным родился да с роднёй рядом, отца его уже нет в живых.

Решение пришло к Рисе в мгновение ока.