Рис Инари

— Нееет, — простонала я и закрыла рукой глаза в извечном жесте: «Глаза б мои на него не смотрели!».

Рен, тоже обернулась и поспешно поклонилась.

— Учитель Сабуро? Доброй ночи! — сказала Рен.

— Доброй? — хмыкнул лис, скрестив руки на груди и весело рассматривая нас сверху.

— Доброй, — утвердила я и тоже отвесила ему поклон.

— Правильно ли я понимаю, что ты стащила с ноги злобного монстра гета, притащила ее в дом и теперь еще раздумываешь испепелять сандалию или нет? — изогнув бровь спросил он.

— А она точно злая? По виду так и не скажешь… — и я сделала несколько шагов по направлению к кухне.

И тут сандалия с диким криком бросилась ко мне. Возможно, если бы я была опытной девятихвостой лисой, то мгновенно бы на одних лисьих инстинктах её испепелила. Но у меня всего два хвоста, и я быстро реагировать на ожившую обувь не умею. Поэтому, когда гета обняла мою босую ступню, прижалась и жалобно заголосила: «Хозяйка! Хозяйка!», я мгновенно размякла.

«Говорящая вьетнамка», — мысленно простонала я: «У всех питомцы как питомцы. Ну там дракончики, летающие кошки с крылышками, на худой конец — сказочные феи типа Динь-Динь, как у Питера Пена, а у меня — вопящая сандалия. Отлично, ничего не скажешь!».

— И что будем с этим делать? — послышался ироничный голос Кио Сабуро.

— Это моя сандалия. То есть мой Бакэ-дзори. То есть моя гета! И я не дам ее испепелить! — твердо сказала я, — Видишь, у нее сбоку розовая лиса вырезана? Когда я стаскивала ее с ноги Юки-онна, там был другой узор — морозный. А теперь это моя… моё… мой!

«Да, твою ж дивизию!», — снова мысленно простонала я.

— Ну, испепелять и не обязательно. Можно просто в снег выкинуть. Магия закончится и это будет просто дзори, ну, или гета? Согласен, что вреда от Бакэ-дзори большого нет, но он будет каждую ночь петь и мешать спать, — хмыкнул Кио.

— А его можно в Инро засунуть? — подала идею Рен.

— Как вариант. Но там он будет подпитываться магией, и вы никогда от него не избавитесь, — вздохнул Кио, — Впрочем, — он махнул рукой, — Делайте, что хотите! Я спать.

Я позавидовала ему и пошла вынимать из моей Инро спрятанные туда тарелки с едой, чтобы освободить место и посадить туда Бакэ, а то и в самом деле спать хотелось.

Сказать, что пришедшему утром учителю Шиджеро не понравился Бакэ — это вот вообще ничего не сказать! Мне прочли длинную лекцию о том, как неразумно я себя повела, притащив Бакэ в свой дом. Но дело было уже сделано, и сандалия трогательно обнимала мою ножку и жалась ко мне. Бакэ недобро посматривал на учителя Шиджеру единственным глазом. А еще из этого глаза капали вполне такие себе настоящие слезы, когда речь заходила о лисьем огне или о холодном сугробе, куда, по мнению обоих мужчин, стоило зашвырнуть моего питомца.

Но я твердо заявила, что Бакэ остается. И оба учителя, переглянувшись, кивнули. А я выдохнула. Ночевать я теперь отправляла сандалию в свою Инро, тем самым не давая тапку голосить по ночам, что примирило с ним учителя Кио.

И вот, что странно. Я совсем не чувствовала, что сандалия вытягивает из меня магию. Наоборот, мне казалось, что она меня питает. А еще Бакэ с каждым днем становился все разговорчивее. Его словарный запас рос просто с каждым утром. И теперь меня встречали по утрам не жалобным «Хозяйкааа!», а гораздо более витиевато: Умница, Красавица, Самая лучшая, Бесподобная, Волшебная и Могущественная. Последнее особенно радовало. Потому что, увы, могущественной я себя совершенно не ощущала.

Тренировки были выматывающими и вытягивали из нас с Рен все силы. А однажды, после особенно сложного занятия, Кио заявил, что мы переходим к бою на палках. И я мысленно простонала. Вот только палок мне и не хватало!