— Я думала, вы у Юри останетесь на время восстановления?
— Для этого Юри должна была пригласить меня остаться на ночь в ее доме.
— А она не приглашала? — снова наивно спросила Рен.
— Очевидно, — проскрипел зубами Кио, а я улыбнулась в чашку.
Ага! Я в этом виновата? Да? А он тут совершенно не причем? Его на протяжении многих лет в дом не пускают, только на время. Как в мотеле. Заселение только на два часа, а потом — выметайтесь. Сутки оплачиваются по другому тарифу! А он винит во всем меня? Мужчины! У них кто угодно виноват, только не они, любимые!
А потом, почти сразу после завтрака, мы вышли на тренировку. И тут я в который раз поняла, что самоучитель — это, конечно, хорошо. Один учитель на двух лисичек? Вообще прекрасно! Но индивидуальный подход сразу двоих опытных наставников? Это просто сказка! Оба наших учителя, как ни странно, прекрасно ладили хотя бы в вопросах нашего обучения.
К обеду я была выжата и съедена как лимон с хорошей текилой. Но только совершенно ни о чем не жалела. Рен вообще сияла как медный тазик, в котором моя бабушка варила варенье. Лично мне всегда нравился этот тазик: и «накрыть» им можно, и сиять, как он — тоже не повредит, а еще это почти универсальное изделие, совершенно точно необходимое в хозяйстве.
После обеда, на диво очень сытного, потому что оба учителя постарались на славу и выложили из своих Инро много вкусностей, мы пошли учить теорию. А потом снова была тренировка. К ужину я слабо представляла, как доковыляю до нашей с Рен спальни. Но Кио заставил меня еще и его-любимого проводить до бывшей спальни Рен, открыть дверь и пожелать приятных снов. И только тогда он вошёл, по-хозяйски осматривая свое новое жилище.
«В нашем доме поселился замечательный сосед!», — бубнила я недовольно про себя, направляясь в нашу с Рен общую комнату. И это ещё неизвестно, насколько он тут задержится…
А среди ночи меня разбудила Рен.
— Аика! Просыпайся! — потрясла подруга меня за плечо.
— Рен! Я спать хочу! — отвернулась я.
— Аика! Там кто-то стонет!
— Что? Нет! Я никуда не пойду! Хватит. Я уже один раз сходила в метель. Мне, знаешь ли, хватило!
— Да это не на улице. Это у нас на первом этаже. В кухне!
— Что? — недовольно села я на кровати и прислушалась.
И тут, и в самом деле, я отчетливо разобрала чьи-то завывания:
«Карарин, корорин, канкорорин!
Глаза три, глаза три, зуба два!
Карарин, корорин, канкорорин!»