Она поднимает голову и смотрит на повязку, виднеющуюся под манжетой рукава моей футболки.
— Похоже, людям нравится в тебя стрелять.
— Бывает и такое.
— Как часто?
— В меня стреляли? — Я тянусь за стаканом воды. — Я сбился со счета. Но если ты имеешь в виду, сколько раз в меня попадали — восемь. Вообще-то, девять, если считать с последним, но это всего лишь царапина.
У Милены удивленно округлились глаза.
— Ни черта себе. Ты что хочешь побить мировой рекорд Гиннеса?
Я игнорирую ее реплику.
— Выйдя за меня замуж, ты тоже стала мишенью, — говорю я. — Теперь ты понимаешь необходимость четырех телохранителей?
— Замечательно. — Она вздыхает и смотрит на мою левую руку, лежащую на поверхности бара. — Тоже огнестрельное ранение?
Значит, она заметила, что я снял перчатку, как обычно делаю перед сном. Я прослеживаю ее взгляд до своей руки, рассматривая многочисленные шрамы, покрывающие мои слегка деформированные пальцы.
— Молоток, — сообщаю я. — Нервы в последних двух пальцах повреждены до необратимого состояния. Я их не чувствую. Остальные в основном в порядке, но у меня проблемы с мелкой моторикой.
— Почему ты носишь перчатку?
— Мне не нравится, когда мне напоминают о моих слабых местах, — говорю я. — Левая рука у меня доминирующая.
— А как насчет ноги? Это тоже слабое место?
— Нет. У меня первоклассный протез, и я хорошо адаптировался. Ну прямо классический пример с учебников. И с ним уже более семи лет. Большую часть времени я забываю про него. — Я протягиваю руку, убираю прядь волос, упавшую ей на глаза, и заправляю ее за ухо. — Тебя это беспокоит? То, что у меня нет половины ноги?
— Нет. — Она улыбается. — Но то, что ты лживый гад, беспокоит.
Я наклоняюсь вперед и вглядываюсь в ее лицо. Ее улыбка не идет ни в какое сравнение с тем, как она смеялась в кафе два дня назад. Улыбка в кафе мне понравилась. А эта мне не нравится. Она какая-то... злая.
Опираясь на костыли, я встаю и наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.
— Но я ведь никогда не лгал тебе, Милена, правда?