— Что?
— У русских такая штука — воду греть. Я тебе потом покажу.
— И все они любят этот чайник?
— Это не чайник. Но, похоже. Понятия не имею. Но вот спрашивать у них — любят ли они его — не стоит. Потому как они могут его ни разу и не кипятить, а пользоваться обычным чайником, но самовар — это самовар!
— Кстати, давай позовём русских на нашу свадьбу? Не будем нарушать традицию? Только вот современников? Хватит с меня бородатых послов из древности.
— Надо у отца спросить, кого он знает и кто сейчас в Мадриде. Так вот, не отвлекаемся! Коррида…
— А давай без нудных лекций? А? Ну бык. Ну, скачет за тореадором по круглой арене. Кровь, песок, золото и красная тряпка.
— Ох. Давай ты вообще помолчишь? Тебе про это говорить, похоже, совсем не стоит. Что не слово — так прямое оскорбление. Боюсь, что даже бык на тебя обидится!
— Ага. Это я ещё не упоминала про терции, отличия пикадора от матадора и основные техники работы с мулетой — тряпкой этой вашей красной.
— Это не тряпка! Это красный плащ, натянутый на деревянную палку! Нет, я тебе всё же обязательно прочту лекцию. Нельзя же быть такой невежей.
— Ладно. В спальне. Перед сном. Ты рассказывай, а я посплю, — съехидничала я.
— Я отцу пожалуюсь! — Артур закатил глаза.
— Ой, как страшно! Маленький мальчик побежал жаловаться папочке. Невеста корриду не любит. А что, кстати, Его Сиятельство по этому поводу говорит?
— Ну,… Он любит «Корриду в деревне» и «Корриду у шеста на площади». На этом всё.
— Это Веласкес?
— Не совсем. Это Эухенио Лукас Веласкес. Современный художник.
— Не густо. Ладно. Сейчас сама всё увижу и оценю.
И мы, выйдя из машины, направились к зданию арены.
Я не ждала, что мне понравится. И мне не понравилось. Нет, было очень зрелищно. Красивые, шитые золотом, одежды матадоров и тореадоров. Красная развевающаяся мулета. Но всё это время меня не покидало ощущение, что бык обречён. И, хотя Артур мне доказывал, что раньше сплошь и рядом случались несчастные случаи среди тореадоров, что даже у Гойи в его гравюрах «Тавромахии» есть несколько смертей на арене, — мне всё равно не верилось. И я стойко болела за быка. И когда в него швыряли пики, и потом, когда его закалывали. Бык мне импонировал больше этих разряженных мужчин.
Артур пожал плечами и сказал, что так бывает со многими вещами. Не только с корридой. Или ты приходишь в восторг и не задаёшь вопросов, или ты не понимаешь, сомневаешься, начинаешь копаться и задавать извечный вопрос: а зачем?
ebooksa