— Какое-то странное увлечение. А ты откуда о нём знаешь?
— Франсуаза с отцом как-то сцепились из-за Веласкеса. У него есть несколько полотен с придворным карликом, Франсиско Лескано. Отец хотел одно из них купить. Но она перекупила.
— Она так богата?
— Да. И на это своё увлечение денег не жалеет.
— Жуткое увлечение. А зачем твоему отцу понадобился портрет карлика?
— Это же Веласкес. Кстати, он писал ещё одного карлика — дона Себастьяна дель Морра. Умнейший был человек. У него ещё было прозвище Эль Примо.
— У художника?
— Да, нет же! У карлика.
— Я запуталась. Но увлечение жуткое. Мне не нравится.
— Мне тоже. Но у неё там дальше — не лучше. Так что — готовься.
— Вся во внимании, — хмуро прошептала я.
Пока мы шли по лестницам и парадным комнатам, я разглядывала уродцев всех мастей и пород, среди которых были не только карлики.
— Откуда их столько?
— Ну как же! Раньше была мода на подобных людей. Ходили слухи, что даже есть деревня, которая специализировалась на выращивании подобных существ. Магия и специальное сдавливание и деформация скелета — и можно из нормального ребёнка сделать уродца. Не смотри на меня так! Это было давно.
— Как люди вообще могли додуматься до такого!?
— Деньги. Причуды богатых людей, которым мало было собственной роскоши, они стремились ещё и подчеркнуть своё физическое превосходство. Таких людей специально искали и привозили к правителям.
— У меня это может вызвать только одно — желание помочь. Какое, прости меня Праотец, тут может быть превосходство?!
— Я согласен с тобой. Но чего я совсем не понимаю так это — как можно собирать подобное? Чего она этим хочет добиться? — Артур в задумчивости провёл пальцами по лбу.
— Она красива. Может быть, эти картины призваны это подчеркнуть?
— Скорее этим она показывает, что внутри она уродливее, чем эти люди внешне, — покачал Арт головой.