Но, похоже, дикая кошечка решила, что до завтра ждать слишком долго.
Она боязливо подползла, прижалась своим замерзшим тельцем ко мне и жадно втянула мой запах.
По фантому разлилось тепло как раз от того места, где кожу трогало ее дыхание. Постепенно мне становилось жарче, и когда ее губы коснулись меня, пах прострелило, словно нанизывая два моих тела друг на друга. Такого со мной никогда не было. Фантом никогда не был столь чувствительным к происходящему с телом. А тело…
Регенерация проходила заметно быстрее, чем обычно, иначе, как объяснить то, что оно было готово отвечать на ласки этой смелой землянки?
То, что происходило дальше повергло меня в замешательство. Да что уж там! Я был готов разреветься как пацан, потому что эта женщина сидела верхом на мне, вытворяя ТАКОЕ своими бедрами, что даже мертвый ожил бы. Но, мать твою, не я.
Мое гребаное тело продолжало игнорировать приказы фантома очнуться, подмять девчонку под себя и показать, кто здесь главный. И только младший брат стойко держал бой, принимая удар на себя.
После того, как она обмякла, улеглась под бок и собственнически закинула на меня ногу, я стал понемногу приходить в себя, пытаясь сообразить, как расценивать произошедшее.
5. Хорошая самочка
Рывком меня опустили к земле. Хруст костей пробрал до мурашек. На секунду даже показалось, что моя голова оторвалась и покатилась вглубь леса.
С трудом сфокусировав зрение, я увидела перед собой того самого, «благодетеля», на которого имела неосторожность понадеяться. Его глаза с оттенком гнильцы сверкали напротив моих, разница была лишь в том, что он крепко стоял на ногах, а я висела вниз головой, подвешенная за щиколотку.
— Хорошая самочка…люблю таких… — прохрипел он и потянул свои мерзкие тонкие губы ко мне.
Лучше было бы не сдерживаться и сделать то, к чему меня так и призывал желудок, пока я висела вверх тормашками. Но кулак решил за меня, прилетев аккурат ему в челюсть.
Зверолюди, окружавщие нас, возбужденно заулюлюкали. От их радостного свиста закладывало уши, но они продолжали подначивать своего главаря, пока тот приходил в себя от удара, потирая губу.
И тот, кто трещал в моей голове оказался прав.