На границе джунглей, не пересекая линию защиты, поставленную Дором, стоял хор. Сутулый, немощный, бледный, он бросал нам вызов дерзким взглядом, полным уверенности в своем превосходстве. Всегда ненавидел этих тварей именно за гонор, и наслаждался, сбивая с них спесь.
Дор, обычно хладнокровный и рассудительный, и на этот раз не растерялся, хотя в его руках была наша драгоценная дэя, занимающая руки, что делало Дора более уязвимым и менее резвым.
Он кинул ленивый взгляд на наглеца, давая понять, что слова, а тем более советы такого ничтожества как он, ничего не стоят. И шагнул к кропу.
— Она сдохнет, корчась в муках! — старик пригладил черные как смоль волосы, собранные в хвост, и посмеиваясь, стал насвистывать траурную мелодию.
Финальный смешок уродца подействовали как пощечина, заставляя нашу кровь вскипеть.
Приказ Дора прозвучал в моей голове, опережая мысль рвануть к хору, чтобы уничтожить. Я сжал кулаки, с трудом удерживая себя на месте.
— У вас нет противоядия! — старик прохрипел, и оскалился, понимая, что бьет по больному, — отдаете девчонку, и мы пропускаем ваши корабли. Не жалко жизней сотен отборных воинов ради девки, которая все равно сдохнет?
Я послал свое воспоминание Дору, чтобы он понимал, с кем говорит.
Смрадный запах становился гуще, и мы понимали, что окружены хорами со всех сторон. Это не стало бы проблемой, если бы не одно маленькое «но», что без сознания покоилось на руках Дора.
— Ты кто такой? — совершенно спокойно Дор поинтересовался у старика, и передал мне Эсми, прося унести ее в кроп, — не похоже, чтобы сам Хореус отправил тебя.
— Хореусу подчиняются слабаки. Мы не в его власти! И хватит заговаривать мне зубы! Отдай девчонку, либо мы заберем ее сами.
Я слушал их разговор через телепатическую связь с Дором, пока укладывал Эсми.
Ее слабенький голос прозвучал на заднем фоне, вгоняя меня в ступор. Я слышу ее? Зачем привязывать?
Но сам себя не помня, я достал ремни и привязал тонкие запястья девушки к креслу.
— Держись малыш! Мы сейчас.