— Урод? — Варвара кривится еще сильнее.
Я вздыхаю.
— Разве что моральный.
— Извращенец, что ли? — голубые глаза подруги становятся похожи на два блюдца.
— Я не знаю, Варь, — признаюсь я. — Не думаю.
— Ты его хотя бы видела?
Я киваю.
— И что? — не унимается она.
— Что «что»?
— Ну, и как все прошло?
— Никак. Мы трижды виделись. Один раз случайно, потом он приходил к нам домой на обед. Когда я узнала про их договоренность с отцом, пошла к нему, чтобы попросить отказаться от сделки.
— А он?
— Он не согласился. Еще сказал, что я должна буду ему после свадьбы подчиняться, — неприязненно говорю я, вспоминая грубый ультиматум Андреева. — Я что, Варь, овечка для заклания?
Подруга нецензурно ругается. Господи, как это все унизительно.
— Слушай, я могу тебе тысяч восемьсот одолжить, — говорит она деловито. — Я копила на поездку в Штаты, но тебе сейчас нужнее. На остальную сумму кредит можно взять. У Машки Селиверстовой папа в банке солидный пост занимает — через него попробовать можно.
— Варь, а отец? — спрашиваю я, вытирая тыльной стороной ладони мокрые от слез щеки. — Его огласка убьет. Он говорит, что работу потеряет, если станет известно об этих проблемах.
— Он тебя продать хочет, — в словах подруги сквозит презрение. — Тебе не все ли равно?
— Я думала, что все равно. Но не могу. Себя никогда не прощу, если из-за меня…
— Да ты прям Мать Тереза! А о тебе кто подумает, когда ты с мужиком чужим в постель будешь ложится?
— Он говорит, что это не брак, а бизнес-сделка. Я с ним спать не буду.