Боль постепенно отступает, но вместе с тем в ноздри проникает волнующий, мужественный запах крепкого тела, так некстати оказавшегося рядом. Сердце начинает колготиться как безумное. Чтобы не допустить никаких глупостей, я делаю попытку соскользнуть со стола на пол.
— Не дергайся, — строго осаждает меня Максим. — Скажи, где болит.
Я опускаю глаза и цепенею. Подол и без того короткой сорочки задрался, почти полностью открыв бедра. Сквозь тонкий шелк отчетливо просвечивается грудь, а ноги в этой позиции разведены, и я почти уверена, что Андреев уже познакомился с цветом моих трусиков.
— Все нормально, — нервно бормочу я, но Максим не обращает на мои слова никакого внимания.
Он осторожно ощупывают мою ногу, и места, в которых его пальцы соприкасаются с моей кожей, начинает приятно покалывать. Боль отходит на второй план. Сейчас весь мир сужается до его ласковых прикосновений, и то тепло, которое неожиданно разливается по всему телу, кажется мне бесстыжим предательством собственных принципов.
— У тебя мизинец в крови, — говорит Максим, опускаясь на корточки и бережно, но твердо обхватывая пальцами мою лодыжку. — Вряд ли это перелом. Ты похоже налетела на угол стойки. Сиди тихо. Я сейчас вернусь.
Он поднимается и выходит из кухни, позволяя мне перевести дыхание. Но возвращается чересчур быстро, до того, как я успеваю вернуть утраченное самообладание, держа в руках флакончик с перекисью и упаковку ватных дисков.
Вновь опустившись на корточки перед столом, на котором я сижу, и смочив вату перекисью, Андреев осторожно промокает сочащийся порез на пальце. В этот момент его неожиданная забота перечеркивает все другое, что я о нем знаю, и причины, по которым мне нельзя расслабляться рядом с ним, растворяются в черноте ночи.
Я оказываюсь не в состоянии оторвать глаз от его склоненной головы. Взгляд жадно скользит по взлохмаченным волосам, по волевому профилю, по обнаженным плечам. Внезапно поймав себя на том, что мне приятно смотреть на него, в смущении и замешательстве прикрываю глаза.
Тело впадает в блаженную истому. Каждая клеточка словно просыпается от долгого сна. Ощущения столь сильные, что я не могу сдержать судорожных вздох.
Максим поднимает глаза:
— Больно?
Я киваю. С моей стороны это откровенная ложь, но не могу же я, в самом деле, признаться, что дрожу от его прикосновений.
Андреев склоняется еще ниже над пострадавшей от столкновения с кухонной мебелью ногой и дует на палец.
Если вспомнить все самые эротичные моменты в моей жизни, ни один из них не сравнится с этим. Меня охватывает чувство полнейшей беспомощности, незнакомое до сих пор. Хочется крикнуть, чтобы Максим прекратил, и в то же время — чтобы этот момент никогда не кончался.
— Все хорошо. Спасибо, — шепчу я, когда он, мастерски забинтовав палец, выпускает мою ногу и выпрямляется в полный рост.
Я сползаю со стола и обхватываю себя руками. Мы оказываемся стоять друг напротив друга. Жар, исходящий от мужского тела, проникает в меня, разжигая кровь. Сердце неистово бьется в грудную клетку.
Знает ли он об этом? Чувствует, какую ответную реакцию вызывает?
Словно отвечая на мои невысказанный вопросы, Максим поднимает руку и ласково отводит с моего лица упавшую на глаза прядь волос, задевает пальцем щеку, касается мочки уха.
— Хочешь что-нибудь? — спрашивает он, гипнотизируя меня взглядом.
ebooksa