С трудом сдерживаю предательский стон наслаждения.
Боже! Помоги мне вынести это!
– Такая напряженная, – шепчет Даниил, обжигая своим дыханием мою шею. – Устала?
– Устала играть в твои игры! – Мой голос дрожит.
От его тихого смеха волоски на моем затылке становятся дыбом.
– Я ведь даже не начинал. – Его руки продолжают мастерски растирать плечи и шею. Там, где его пальцы касаются меня, все оживает от удовольствия.
– Ч-что? – Я настолько потрясена реакцией своего тела, что перестаю следить за нитью разговора.
– Игры, – поясняет он с усмешкой.
Для смелости делаю глоток апероля и спрыгиваю со стула, избавляясь от гипнотического воздействия его прикосновений.
Это ошибка. Я понимаю это, как только наши глаза встречаются. Я тону. Как могу, борюсь с предательской слабостью, охватившей руки и ноги. Верю, что могу остановить это. Должна остановить.
Дыхание сбивается. Руки холодеют. Ноги становятся ватными, и к горлу подкатывает, будто я стою на краю пропасти.
На лице Благова отражается печать грубой решимости.
– Пойдем со мной, – звучит не как вопрос – утверждение.
Он протягивает руку, словно не сомневается, что я послушаюсь.
Мне хочется выкрикнуть ему в лицо, чтобы он убирался и оставил меня в покое, но я словно зачарованная смотрю на него, не произнося ни слова.
– Я не обижу тебя, не трону, – уже мягче говорит он, внимательно изучая мое лицо. – Обещаю. Просто поговорим.
Я знаю, что нельзя соглашаться. Ни в коем случае нельзя. Но после этого «нельзя» стоит столько «но», подрывающих мою уверенность, что я теряюсь. И дрожащим голосом говорю:
– Утром я уезжаю.
– Это не важно.
Безнадежно вздохнув, вкладываю свою руку в его. Наши пальцы переплетаются. Чувствуя, что пропасть совсем рядом, я порывисто сжимаю теплую ладонь.