Посмотри в мои глаза

– Я не продумывал программу развлечений, но постель точно не является в ней приоритетной. Мне от тебя нужно согласие провести в Москве три недели. Это все, что тебе нужно знать.

– Я живой человек, а не твоя персональная кукла.

– Не драматизируй.

– Не драматизируй? – повторяю ошарашенно. – Ты только что предложил мне на три недели стать твоей личной шлюхой.

– Оставив за тобой право выбора.

– Это несправедливо! – с растущей безысходностью возражаю я.

– Жизнь не всегда справедлива. – Его серые глаза прожигают меня насквозь. – Но всему есть своя цена.

– Я не продаюсь, – бросаю в сердцах.

– Тогда нам больше не о чем говорить и ты можешь встать и уйти. – Он равнодушно пожимает плечами, словно его это вообще не заботит. – Но давай сразу обозначим: если ты это сделаешь, о моей помощи Панину можешь забыть.

В растрепанных чувствах я отвожу глаза от Кирилла и смотрю в окно. Там, за стеклом, ключом бьет жизнь: люди спешат по делам, разговаривают, смеются, а мир вокруг меня будто замер, остановился в ожидании решения, от которого зависит моя дальнейшая жизнь. Смогу ли я встать и уйти, зная, что из-за моего выбора пострадает дядя, который всегда оберегал и поддерживал меня? Но, господи, если я приму это дикое предложение, выживу ли я сама?

Глава 5

Кирилл выразительно смотрит на часы и небрежным наклоном головы подзывает официанта, чтобы закрыть счет. И пусть на словах он меня не торопит, каким-то шестым чувством я ощущаю его внутреннее нетерпение. Все-таки когда-то мы были очень близки, и даже прошедшие годы не смогли полностью перечеркнуть это.

Важно ли ему, чтобы я согласилась? Может быть, он просто проверяет меня, и если я сейчас скажу, что готова выполнить его условие и на три недели превратиться в его игрушку, то просто рассмеется мне в лицо и тем самым будет отмщен?

Месть. Я произношу это слово про себя несколько раз, чтобы не упустить из виду главный мотив происходящего. Конечно, он хочет мстить. И нет, я это чувствую, он не шутит. «Три недели, которые ты мне обещала», – четкий посыл, четкий срок, никаких сантиментов. Он просто забирает долг. По истечении отмеренного времени он уйдет, а я вернусь домой собирать те осколки, которые останутся от меня после его эксперимента.

– Итак. – Одно короткое слово, которым Гордеев как бы говорит мне, что время на размышления вышло, оголенными проводами бьет по напряженным нервам.

Больше всего на свете мне хочется выйти из-за стола и из этого ресторана, не сказав ему ни слова, показав тем самым, с каким презрением я отношусь к его ультиматуму. Вопрос лишь в том, хватит ли мне на это смелости. Или глупости.

Чтобы дать себе еще одну маленькую передышку, я беру в руки чашечку кофе. Подношу к губам, медленно пью, осознавая, что никогда еще прежде каждый глоток не давался мне с таким трудом.

Все это время Кирилл не сводит с меня изучающего взгляда. О чем он думает? Что видит? Понимает, насколько некомфортно я чувствую себя в его присутствии? Чувствует, как близка я к краю?

Желание сбежать в эту секунду достигает своего апогея, а груз ответственности, который я собираюсь на себя взвалить, вообще кажется мне неподъемным. Но потом я вспоминаю, к каким последствиям приведет моя слабость, и жизненные приоритеты встают на место.

– Я согласна.