Посмотри в мои глаза

Столь стремительный переход от важного к банальному обескураживает, но я не жалуюсь – это лучше, чем продолжать опасную тему, для которой у меня не хватает ни моральных сил, ни смелости.

– А что, твои многочисленные ассистенты и администраторы тебя не кормят? – язвительно бросаю я.

– Зачем, если у меня есть личная рабыня на три недели? – парирует он.

Поджав губы, потому что мое красноречие исчерпало себя, я молча раскладываю пасту по тарелкам.

– Если бы я знала, что удостоюсь аудиенции, приготовила бы что-то особенное, – замечаю едко.

– Да, с щепоткой яда, подозреваю, – не остается в долгу Гордеев.

– Я не настолько банальна, – оставляю последнее слово за собой и беру в руки кусок пармезана и терку.

Пока я сосредоточенно натираю сыр, Кирилл достает из холодильника бутылку вина. Надо признать, за последние годы он приобрел довольно дорогие привычки.

– Тебе здесь комфортно?

Отрываю взгляд от тарелки, вопросительно приподняв брови:

– Прости?

– Я спрашиваю, комфортно ли тебе в этой квартире, – повторяет он.

– Все хорошо. – Я пожимаю плечами, делая глоток вина из бокала. – Вряд ли в моем положении уместно что-то требовать.

– А тебе нужно что-то, что ты хотела бы потребовать? – Его темнеющие глаза и интонации голоса словно бросают мне молчаливый вызов.

– Здесь все есть, – отвечаю коротко, не желая вступать в перепалку. Как я уже выяснила, шансы выйти победителем хотя бы из одной у меня ничтожно малы, а мне сейчас надо беречь силы.

Тарелки пустеют. Бокалы тоже. А во мне начинает подниматься волна паники. Сейчас вечер. В квартире мы одни. Я обещала ему «все что угодно», а он сказал… Он сказал то, что сказал. А если время расплаты настанет прямо сейчас?

Пока я судорожно пытаюсь предсказать развитие событий, Кирилл доливает мне в бокал вина. Я поднимаю на него глаза и внезапно цепенею. Если зрение меня не обманывает, серые глаза Гордеева сейчас прикованы к моему рту. От этого взгляда мне становится жарко, и я машинально облизываю губы.

О господи.

– Я… – резко встаю с места, подхватывая дрожащими руками грязные тарелки. – Надо убрать. Будешь кофе?

– Не откажусь.