Посмотри в мои глаза

– Эй, – раздается надо мной мягкий голос, а на плечо ложится маленькая теплая ладонь.

Я даже вздрагиваю: настолько погрузился в мысли, что даже не заметил приближения другого человека. Поднимаю глаза, щурясь от яркого солнца, и вижу очертания девушки. Ее. Той самой, которая проникла в нутро и все разъедает своим ядом.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю грубо, сбрасывая с себя руку Александровой.

– Ты обещал, что научишь меня бросать мяч, – испуганно бормочет она, растерянно переступая с ноги на ногу. – Я ждала и…

– Я передумал! – жестко перебиваю я.

– Что ж… Почему? – Она выглядит обескураженной и утомленной. А еще у нее красные глаза и припухшие веки, словно она плакала. Но, к черту, почему меня вообще это должно заботить?

– Потому что я терпеть не могу, когда из меня делают идиота! – взрываюсь я, с трудом подавляя желание схватить Александрову за плечи и трясти, пока она не перестанет бесстыдно врать, глядя мне в лицо.

– И как это относится ко мне? – В выразительных глазах отражается недоумение и обида.

Твою мать, как ей удается разыгрывать из себя святую невинность? Не видел бы ее с Матвеем собственными глазами, ни за что бы не поверил, что она способна на такой обман. Сука.

– Что ты делала с Матвеем за столовой? – вырывается у меня гневное обвинение, хотя я обещал себе никогда и никому не признаваться, что стал свидетелем той сцены.

Лера явно не ожидала этого. Она делает быстрый шаг назад, словно боится меня. Но берет себя в руки.

– Мы разговаривали, – будто защищаясь, отвечает она с вызовом, но глаза отводит.

– На меня смотри! – рычу я. – Как интересно. То, что он лапал тебя, было частью беседы? – задаю вопрос, о котором тут же горько сожалею.

Он звучит так, словно мне есть до этого дело. Словно мне есть до нее дело. Словно я ревную.

– Он меня не лапал! – возмущенно восклицает Александрова, но ее щеки мгновенно бледнеют, становясь для меня доказательством ее очередной лжи.

– Я видел!

– А ты не можешь ошибаться? – спрашивает она, тяжело дыша.

– А я никогда не ошибаюсь.

– Никогда? – с издевкой уточняет она.

– Никогда, – яростно подтверждаю я.