– Смотри, у меня тут несколько вариантов, – она достала смартфон. – Можно взять этот комплект с аметистом, камень символизирует трезвость ума, твоей сестре это не помешает. Можно купить с молочным опалом, к нему еще приобрести браслет в соседнем отделе.
Фотки мелькали перед глазами Кирилла, и он уже был готов скупить все, вне зависимости от цены, лишь бы выбраться из этого торгового центра, который, несмотря на кондиционер, внезапно стал душным.
– Василина, – остановил Лаврецкий поток речи, не в состоянии повторно выслушивать про свойства камней, огранку и гарнитуры. – Скажи, что бы ты лично купила моей сестре в подарок?
– Кирилл, я боюсь, ты не пойдешь в отдел женского белья делать ей сюрприз, – с легкой насмешкой проговорила Лина, скромно скрестив руки на столе.
– Лина! – почти простонал парень. – Просто скажи, что из всего того, что мы посмотрели, на твой взгляд, стоит купить Инге.
Девушка глотнула кофе, придвинула стул к нему и протянула свой телефон. Теперь она оказалась очень близко, но была настолько усталой, что даже не заметила этого.
– Смотри, – деловито начала Василина. – Твоей сестре подошел бы комплект из лондонского топаза, камень очень красивый, прямо под цвет ее глаз, они у нее и не голубые и не серые, как раз такие. Либо с гранатом. В одном отделе есть серьги и кольцо, в другом – подходящая подвеска, в третьем – браслет. В указанный тобой бюджет укладываемся. Камень ей по характеру подходит.
Кирилл еще раз осмотрел предложенные фотографии и вынес свой окончательный вердикт:
– Берем последний. Как там его, гранат? Сестренка у меня натура бурная, ей красный подойдет. Любит яркое, как сорока. Сама знаешь.
Василина довольно улыбнулась – ей самой понравился тот комплект, что получится составить из украшений – довольно крупные серьги с россыпью кроваво-красных камней различной формы – и овальной, и грушевидной, и круглой, подходящее к ним кольцо, подвеска в виде капельки с крупным гранатом и очень изящный браслет с рассыпанными по серебру цветочками и тонкими серебряными листьями. Ярко, стильно, элегантно – именно такими словами Василина могла охарактеризовать и этот гарнитур, и свою подругу. Подходит, без сомнения. Что ж, еще три магазина. Можно пережить.
С покупкой выбранных украшений управились гораздо быстрее, вскоре весь комплект занял свое законное место в подарочной коробке и был убран в сумку Кира. Вот на этом моменте Василина заулыбалась. День, потраченный на магазины, несмотря на приобретенные покупки, казался ей бесполезно прожитым. Но он, наконец, подходил к концу. Впереди уже маячила машина Лаврецкого. Никогда в жизни девушка так не мечтала там оказаться, чтобы, наконец, присесть, а если понаглеть, то и сбросить поднадоевшие туфли на каблуках.
Лаврецкий открыл пассажирскую дверь, помог устроиться и, попросив посидеть спокойно минутку, куда-то исчез. Спустя минут пять водительская дверь открылась и под носом у Василины появился небольшой, но очень изящных и пахучий букет из разноцветных гиацинтов и еще каких-то цветов.
– Это тебе, – как само разумеющееся, проговорил Кирилл.
«А я думала, ты своему бардачку цветы дарить собрался», – съехидничала про себя Лина, но цветы приняла.
– Спасибо, конечно, но не стоило, – ответила она, утыкаясь носом в букет. Гиацинты Василина обожала, но такие подарки не могли не настораживать.
– Считай это благодарностью за помощь в выборе подарка сестре, – невозмутимо проговорил Кирилл.
Они оба понимали, что благодарностью это назвать сложно, но раздувать очередной спор не стали. Василина лишь с легкой усмешкой заметила:
– Достаточно было просто сказать «спасибо». Проще и дешевле.
– Что ты, душечка, никто еще не называл меня жмотом, – начал корчить из себя дурака Кирилл, изображая кого-то очень напоминающего Романа.
Чуть позже, уже поднимаясь в собственную квартиру с кучей пакетов, Василина с улыбкой подумала о том, что они с Кириллом Лаврецким никогда не смогут общаться нормально. У их отношений всегда будет два состояния – либо ругаются так, что клочки летят, либо ржут, как безумные. И еще неизвестно, что хуже. Лаврецкий подбирался все ближе и ближе не только к ней, но и к ее семье. И как это остановить, она не знала.