– Не стой здесь, полы холодные, еще простудишься, – тихо произнес он, не зная, что сказать, чтобы успокоить.
Девушка от неожиданности подскочила. Настолько погрузилась в свои мысли, что и не заметила, как он подошел. С того момента, как она удачно притворилась спящей, в голове роились тысячи мыслей. Одна из них приобрела вполне четкие очертания – это она, Василина, виновата в том, что случилось с Асей. Будь она повнимательнее, понастырнее, узнала бы, что беспокоит младшую подругу. А что-то девочку явно беспокоило. Или могла бы заметить, если за ней кто-то следил. Но нет, просто спустила все на тормозах, списав на первую влюбленность. Дура. А знала бы, могла бы помочь. Глеб ведь предупреждал, чувствовал, что-то не так. Где была ее хваленая женская интуиция? Черт ее знает.
К моменту появления Кирилла Лина успела накрутить себя до того, что, случись мировой потоп, даже в нем бы обвинила себя. Ну, а кто же еще? Не углядела, не предотвратила. Еще и в этой ситуации с поклонницей Лаврецкого ей что-то активно не нравилось. Вот только что, понять не могла. А будь она достойной дочерью своего отца, давно бы во всем разобралась.
– Лина, хватит мерзнуть, – повторил Кирилл. Подошел ближе, обнял, забыв про обещание не касаться ее. – Ну, ты чего? Не плачь, золотко. Ты просто устала. Надо выспаться, а завтра будет море по колено.
– Не будет. – Лина развернулась и уткнулась ему в грудь, даже не осознавая до конца, что делает. – Это я во всем виновата, я. Должна была ее расспросить. Я же при желании все что угодно могу из человека вытянуть. А я… не спросила.
– Не говори глупостей! – мягко, но решительно возразил Лаврецкий. Общаясь с ней в последнее время, он словно ступал по тонкому льду – каждое слово вызывало абсолютно неожиданную реакцию. Порою чувствовал себя и укротителем дикого зверя, и психиатром в одном флаконе. – Ну-ка, посмотри на меня. Читай по губам и запоминай. Ты. Ни в чем. Не. Виновата. Прекрати себя казнить. Никто не знает, что произошло на самом деле. Но мы узнаем, непременно узнаем. Слышишь меня?
Она и слышала, и не слышала одновременно. Наверное, не стоило пить коньяк. От него бросало то в жар, то в холод. А еще слишком ярко ощущались руки Кирилла на талии, словно к ней прижали раскаленные угли. И от его мягкого голоса к чертям летели все барьеры, которые она усиленно выстраивала на протяжении нескольких лет. И воздвигать их снова почему-то не хотелось. Конечно, во всем виноват коньяк. Что же еще? Не она же произнесла эти слова:
– Кир… – голос неожиданно охрип. – Поцелуй меня, пожалуйста.
Сказать, что он удивился – не сказать ничего. Эти слова действительно произнесены той самой девушкой, что шарахалась от него как черт от ладана? Быть не может, кто подменил его Ваську? Но нет, это была она – смотрела на него знакомыми ярко-голубыми глазами, и во взгляде было что-то доселе не совсем знакомое. Предвкушение? Страсть? Да какая разница! Вот только…
– Ты ж меня убьешь завтра, – тихо проговорил он. – Жестоко и беспощадно.
– Не убью, – еле слышно прошептала Василина и сама потянулась к его губам. Что двигало ею в этот момент? Она и сама не могла объяснить. Просто настоятельно требовалась ощутить его близко, так близко, насколько это только возможно.
А ему большего разрешения и не требовалось – безжалостный поцелуй смял ее губы, отрезая малейшие пути к отступлению. Он был совсем иной, отличался от тех, что случались между ними в последнюю неделю. И уж тем более от тех, что были шесть лет назад. Кирилл словно ставил на ней клеймо, закреплял права. А она… впервые за долгое время она ему подчинялась, но не переставала дразнить, зарываясь пальцами в его волосы, проводя по руке, груди. Путей к отступлению не оставалось ни у кого из них. Впервые за долгое время они были не просто рядом – вместе, в самом главном смысле этого слово. Не оставалось мыслей, в этот момент они жили на одних древних инстинктах. Завтра будут рефлексии? К черту их, это будет завтра. Сейчас существовали лишь они. Этот огонь копился между ними на протяжении многих лет и, наконец, вырвался наружу, грозя сжечь все вокруг и в первую очередь их.
Василина всегда гордилась своим контролем. Теперь она даже забыла, что значит это слово. Какой, к черту, контроль, когда от одного его прикосновения сносит башню? Когда хочется так же свести с ума его? Она ни на мгновенье не забывала, кто с ней. Кирилл Лаврецкий. Брат ее подруги. Человек, который не умеет любить. Которому так легко предать в одно-единственное мгновенье. Сейчас это было не важно. Даже потом, спроси у нее кто-то, что это было, она не смогла бы ответить. Банальная физиология? Мимолетная страсть? Не то, это давно зрело, как бы они себя ни обманывали. И сейчас сошли с ума, вместе с остальным миром.
В какой-то момент она словно раздвоилась – одна Лина словно наблюдала за всем со стороны, с усмешкой смотрела, как ее подхватывают, снимают с подоконника (а как она вообще там оказалась?!) и несут в спальню, на обалденно широкую кровать, где можно дать простор фантазии, и не только ей. Вторая Василина плавилась под прикосновениями человека, к которому до сих пор не определилась, что чувствует – ненависть, презрение или что-то иное… А какая разница? В этот момент ей нужен был только он, и никто другой. И пусть весь мир летит к чертям, но она его не остановит.
Властные поцелуи сменялись нежными, пальцы с длинными ногтями то судорожно цеплялись за простыню как за единственный островок, способный удержать ее здесь, то нещадно впивались в плечи, спину, оставляя следы то ли любви, то ли ненависти, то ли безумия.
А Кирилл ни на секунду не хотел ее отпускать, периодически шепча ее имя и все крепче прижимая к себе. Мир сходил с ума, взрывался яркими вспышками, будоражил. И было забыто все – и пропавшая Ася, и сумасшедшая поклонница Кирилла, и годы противостояния между ними. Сегодня они вместе. Несмотря ни на что. И прижимая к себе девушку, ловя ее стоны и поцелуи, Кирилл уже знал, что эту ночь он ей забыть не позволит.
Поспать им так и не удалось. И, если уставшую, расслабленную Василину сон сморил ближе к шести часам, Кириллу повезло не так сильно. Он долго смотрел на девушку, пытаясь привести в порядок свои мысли и чувства, пребывавшие в полнейшем хаосе. И лишь звонок будильника заставил его оторваться от этих увлекательных занятий. В любом случае, пути назад уже не было, рубикон перейден.
Глава 25
Василина даже не проснулась – так ее утомила бессонная ночь. Кирилл быстро собрался на работу, стараясь сильно не шуметь, – его девочка и так устала. Главное, успеть вернуться до того, как она проснется. Иначе Линка выкинет очередной номер – либо попрется к Асе в универ, либо еще что – ее действия всегда сложно предсказать. Даже хорошо, что она вчера напугалась, по крайней мере, будет осторожна. А то такие дела творятся, что черт ногу сломит.
Надо бы еще как-то разобраться с таинственной поклонницей, которая его очень разозлила. Стояла бы Лина чуть ближе к окну, и камень или осколки могли бы попасть в нее. Это уже перестало быть шуткой. Он никогда не думал, что его студентки, обычно наивно хлопающие ресницами, на такое способны.