По острию любви

— Очень вкусно. Поторопился я говорить, что это не твое.

Верилось с огромным трудом, но почему бы не попробовать и самой? Наверное, со стороны она выглядела также глупо, как и Ярик минуту назад. Но он оказался прав — блинчики оказались мало того, что съедобными, так еще и вкусными. Пусть и не все смогла пожарить, но у Инги уже есть пусть маленькая, но настоящая победа над грозным демоном кухни.

— Рада, что тебе понравилось. Так что ты там говорил про немецкие фильмы?

Инга всегда знала — главное вовремя задать вопрос. И можно с чистой совестью слегка поколотить закашлявшегося Яра. Восстановив дыхание, он сообщил:

— Вот я сейчас доем, — потянулся он за следующим блинчиком, — и покажу тебе всю прелесть немецкого кинематографа. На практике.

— Даже так? — скептически поинтересовалась Инга.

— Только так и никак иначе. И никаких сомнений!

А какие могут быть сомнения, когда сразу после чая ее утащили в постель и длительное время учили основам немецкого кинематографа? Довольны остались оба — и фальшивый режиссер и главный герой и довольно паршивенькая актриса, усердно восполняющая пробелы в таланте своей изобретательностью. Главное работать долго, качественно и со вкусом. А уж вкуса этой дорвавшейся друг до друга парочки было хоть отбавляй. Их мир сузился до уютной квартиры, где вырвалась наружу давно подавляемая страсть. А остальное? Пусть идет лесом. Не так уж это сейчас и важно.

Глава 26. Да кому ты нужен?

Выходные пролетели быстро. По мнению Лаврецкой, даже слишком. Впрочем, могло ли быть иначе, ведь два дня они практически не вылезали из постели. Болезнь Инги быстро сошла на нет, как она шутила, ее, видимо, излечили объятия Ярика. Тот в ответ, блестя глазами, предлагал новую порцию «лекарства». В воскресенье вечером они, наконец, соизволили выбраться на свежий воздух, долго гуляли по набережной. Увидев стоявший ларек с тиром, Инга чуть ли не вприпрыжку устремилась, таща на буксире Яра.

— Спорим, я выбью все мишени и достану вон того мишку, — азартно заявила она, указывая на притаишегося в углу милого звереныша.

— Инга, я вот сейчас не понял, — рассмеялся Ярослав. — Ты собираешься выиграть мне мягкую игрушку?

— Тебе? — возмутилась девушка. — Трижды ха-ха! Этот топтыгин мой и только мой! Попрошу не покушаться! — важным тоном предупредила она.

— Так, давай я тебе выиграю! Или куплю! — предложил Строганов, глядя в заблестевшие глаза подруги.

— Я пострелять хочу, — закапризничала Инга. Продавщица тут же протянула ей винтовку, Лаврецкая со знанием дела перезарядила ее, вскинула оружие, прицелилась. Бамс! — тарелочка разлетелась на мелкие осколки, вслед за ней и вторая. А Ярослав с удивлением наблюдал за тем, как ловко она управлялась с оружием. Вскоре плюшевый зверек был в ее руках.

— Напомни мне никогда тебя не злить, — выразительно покосился в сторону винтовки парень. — Ты опасная штучка.

— Еще какая, — Инга, смеясь, развернулась, приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. — Так что никогда меня не серди.

— Вообще, по идее, это я тебе должен медведя добывать, — запустил руки в светлые волосы Лаврецкой Ярослав. — У нас же свидание.

— И что? — удивленно раскрыла графитовые глаза она. — Мне захотелось пострелять, я постреляла. В этом ничего зазорного нет.

— Снайперша ты моя, — улыбнулся парень. — Ты где так стрелять научилась?