Алчность

Идущий впереди человек в маске поднялся по лестнице, прошёл пару поворотов по плохо освещённому помещению и вышел на улицу, после чего взглянул в сторону заходящего солнца.

— Брат Капус, твои навыки высоко оценены среди братьев. Но признаюсь, твои пристрастия иногда удивляют и тревожат даже меня. — Брат Тольдо обернулся к толстячку и некоторое время смотрел тому в глаза. — Возможно когда-нибудь, ты тоже пройдёшь путём Возвышения и поймёшь, что служение Великой Вспышке означает превзойти самого себя. Свои желания, чувства, страхи. Именно поэтому наши братья сегодня сломят волю десятков недостойных. И никакой цирк с устрашением им в этом был не нужен. Сейчас я вижу, что ты не готов и никак не можешь превзойти свою слабость властвовать над чужими жизнями… Однако пойду тебе на встречу. Эту женщину братья не тронут и ты сможешь свершить задуманное.

Брат Капус, с каждым словом своего собеседника, склонявший голову всё ниже, с последними словами буквально поклонился и аж затрясся от превкушения. Так и зажатый в его пальцах скальпель хищно блеснул в лучах заходящего солнца. Тем временем брат Тольдо уже повернулся к выстроившимся во дворе небольшой постройки группе людей.

— Братья! Сегодня мы, идущие путём Великой Вспышки, пройдём ещё одно испытание! Там, — Рука брата Тольдо указала в направлении заката, — Нас ждут десятки недостойных, считающих себя воинами. Они вооружены, но дрожат от страха, даже не зная о нашем существовании. Они не имеют своей воли и сидят в страхе по чужому приказу, боясь предпринять хоть что-нибудь. Сегодня их жизни станут принадлежать Великой Вспышке, а вы возвыситесь ещё на одну ступень. Вперед Братья! Вспышка Вечна!

— Вечна! — Жест со вскинутыми к небу лицами и руками повторил десяток человек, одетых в разнообразные балахоны тёмных цветов и с нарисованными темными линиями и пятнами на лицах. У каждого из них за спиной было оружие, а на поясе висел довольно крупный нож.

Люди двинулись к выходу из двора. Удивительное дело, но ступая по засыпанному всяким мусором щербатому асфальту, они практически не производили шума. Тольдо же обернулся к толстяку и сказал.

— Мы начнём спустя час после заката. К первой звезде ты должен быть готов к проведению ритуала.

Толстяк кивнул и улыбаясь заторопился обратно в свой подвал. Над обречённым блок-постом заходило солнце.

* * *

Бегущий майор заскочил в подъезд дома и забежав в квартиру на первом этаже притаился на кухне за холодильником. Звуков не было, но это совершенно ничего не значило. Тогда он попробовал прислушаться к внутренним ощущениям. И с удивлением обнаружил что больше не чувствует давления следующей за ним смерти. Неужели удалось оторваться? В таком случае стоит потратить время на смену повязки. С этой мыслью майор потянулся к подсумку с медпакетом.

Нападение на блокпост последовало почти сразу после заката, когда нервы Петелина находились в общем-то на пределе. Он уже было решил отдать приказ Ярыге брать «Рысь», грузить туда журналистов и ехать прочь, но не успел. Как раз в момент их разговора из тёмного угла образованного внутренними стенами двора блокпоста, вдруг выбрался человеческий силуэт. Словно соткался из теней и в два прыжка подлетев к одному из его бойцов ударил того в спину, в район печени огромным ножом. Удар вышел такой силы, что лезвие погрузилось в спину бойца практически полностью. Того выгнуло назад, а затем он как подкошенный рухнул на землю. Майор только успел перекинуть расположенный за спиной АЕК 545 в положение для стрельбы, а нападающий уже сместился к Ярыге и нанёс тому два удара в грудь. Первый попал в какую-то деталь снаряжения, а второй прошёл и вот уже старшина рухнул обливаясь кровью, даже не успев схватить в руки рукоятку автомата висящего за спиной.

Очередь в упор нападавшего не убила. От первых выстрелов он ушёл длинным прыжком и кувырком, а затем сблизившись с майором стремительным рывком ударил ножом. Петелин даже не успел ничего толком сделать, только инстинктивно заслониться автоматом. Раздался скрежет металла, а затем соскользнувшее со ствольной коробки лезвие распороло ему рукав камуфляжа на предплечье и чувствительно рассекло кожу. Майор дёрнулся от боли, нажал на спуск и упал на спину получив мощнейший удар в солнечное сплетение. Когда черные круги от боли в глазах стали проходить и позволили приподняться, Проводчик осознал что всё ещё жив. Повертев головой, обнаружил нападавшего в паре шагов от себя. Неподвижного. Сложно двигаться, если у тебя нет части черепа. Судя по всему, единственный случайный выстрел настиг его как раз в момент, когда тот ударил майора в живот. Петелин сел и скривившись ощупал живот и рёбра. Ни черта себе сила была у детинушки! По ощущениям нижние рёбра вполне могут быть сломаны. Кое как поднявшись на ноги, майор огляделся. И понял что дело швах. Там и тут раздавались выстрелы и крики. Но выстрелов было слышно всё меньше, а безнадёжных криков наполненных болью всё больше. Петелин кинулся к поверженному противнику, чтобы понять кто же их атаковал. Те самые Джисеки, о которых говорил Генерал? И удивлённо уставился на снаряжение нападающего. Какой-то балахон, непонятной расцветки, грим на остатках лица и автомат Калашникова укороченной версии с глушителем, впрочем так и оставшийся за спиной у нападавшего. Больше никакого оружия кроме оброненного ранее ножа не обнаружилось. Покосившись на солидную борозду на металле автомата, нож Петелин решил взять с собой. Выглядит как тесак кухонный, а вот заточка судя по всему серьезная. Ещё на шее нападавшего обнаружилась цепочка с какой то флеш-картой. Её прихватил исключительно из жадности. После чего наконец проверил тела сослуживцев. Как и предполагал, оба оказались уже двухсотые. Закрыв им глаза и пожелав счастливого посмертия, забрал с тел обоих медицинские подсумки и гранаты.

Забившись между двумя БМП своего отряда, наконец наложил на предплечье ватный тампон и сделал перевязку. Мышцы вроде целы, кровопотеря поверхностная, так что шансы и без жгута выжить есть. И вдруг понял, что что над постом тихо. Нет выстрелов, нет взрывов, нет криков. Понимая что, скорее всего это означает потерю укреплённого пункта и гибель всех его защитников, майор ощутил снова накатывающую на него панику. Ощущение тисков, которые вот-вот его раздавят вдруг обрушилось на него в с новой силой и майор бросился бежать.

Сейчас же, удалившись от блокпоста на добрых два километра, он наконец смог оторваться. Закончив перевязку и снова прислушавшись к себе, Проводчик понял, что опасности не чувствует. «Чёртов трус!» — Попробовал укорить он сам себя. Но укор вышел какой-то бессмысленный. Ничего в душе на него не откликнулось. «Зато живой». — Ответил сам себе и грустно усмехнулся. Нужно пробовать выбираться к своим. Жаль не взял ни карту, ни компас. Сейчас понятия не имеет в правильную ли сторону двигается. Ну да он много чего не взял. Как то не до того было. Кстати, почему не стреляли пулемёты его колонны? Ведь внутри точно были люди! Поразмышляв над этой загадкой, майор понял что ничего так не добьется и поднявшись подкрался к окну. Снаружи царила летняя ночь. Как выбираться из города, тоже не понятно пока. Ну да, будет решать задачи по мере их возникновения. Давя зевоту, майор осторожно выбрался из подъезда и медленно потрусил по улице. Высоко в небе стояла равнодушная луна и смотрела как человеческий силуэт бежит к центру города охваченного пожарами.

Глава 12. Иридий — много суеты и мало толка

Не смотря на довольно серьёзные проблемы с которыми мы столкнулись на «Большом деле», фюрер руководящий нашей общиной был доволен. Даже то, что почти десяток боевиков и добытчиков вдруг выбыли из строя по причине раненых конечностей, ничуть не уменьшило его энтузиазма. Напротив, спустя сутки после нашего возвращения, в посёлке был объявлен общий смотр. Скрипач изволил устроить военный парад. Всем великим воинам были выданы обновочки. Из числа той амуниции, что мы украли из аэропорта. Ну… стали выглядеть бойцы конечно куда представительнее чем прежде. Я конечно не знаток военных традиций, но во всяком случае старые советские бушлаты и танковые шлемофоны резко вышли из моды. Одетые в шлемы с открытыми ушами и бронежилеты с надписью “Gsec” мужики стали похожи на современное воинское подразделение. Для того чтобы воодушевить свою армию, вождь даже расщедрился и был устроен демонстративный расстрел одетого в точно такую же амуницию, в чём-то провинившегося раба. Причём когда я говорю про щедрость, я имею выделенные для этих целей жилет и шлем. Стрелял Мага, с приличной дистанции, используя вроде бы автомат Калашникова. Нет, бронежилет со своей задачей справился и выковырнутый из него трудяга хоть и стонал, держась за рёбра, но был жив и в целом здоров. Воинство воодушевилось и заулыбалось.

Пользуясь этим, общественности было предъявлено мнение, что теперь нам не страшны ни Медведи ни Джисеки, ни даже менты позорные. А уж всяких потерявших берега уродов, мы теперь вообще пачками давить будем. Блатное сообщество поддержало это мнение довольным гулом и выкриками. Наблатыканное воинство выдвинуло встречное предложение. Вернуться на аэродром и дать ответку оборзевшим Джисекам. Но тут Скрипач проявил неожиданно гибкую дипломатическую жилку и сообщил, что импортных уродцев обязательно накажут. Но на аэродроме делать больше нечего, потому как мы уже оттуда всё забрали. И что сейчас он, то есть Скрипач подбирает другой объект для атаки. Где и добыча будет пожирнее и после чего Джисеки однозначно самораспустятся и вообще будут уничтожены как класс. А сейчас у него уже есть лёгкая цель, которую собравшаяся в его посёлке братва, просто уничтожит. Так что сейчас наш микровождь обсудит с командирами групп кто и что будет делать и в ближайшие дни стоит ждать полномасштабной движухи.

Стоя среди остальных Нефтяников, я угрюмо смотрел на беснующуюся толпу. Никаким посулам и обещаниям из уст Скрипача я не верил. Но моим мнением, как водится никто не интересовался. А спустя пару часов после того, как боевики разбрелись по своим делам, меня вызвали к Скрипачу. Я только сел обедать, как к нам в дом ввалился Атас.

— Петруха, тебя Скрипач зовёт. Давай побырому, — тут он углядел что я сижу над тарелкой макарон и достав из кармана разгрузки ложку неожиданно уселся рядом, — О, макарошки — это в тему! Я тоже с утра не подхарчился. Давай, наяривай. Минут через пять нужно дёрнуть назад.

Знаете, очень странное ощущение, когда из твоей тарелки ест кто-то ещё кроме тебя. Тем более если это не твоя девушка или жена, которым подобные мелкие капризы позволяются. Особенно странно, если этот кто-то — стрёмный бородатый мужик с оружием за спиной, а вы не на охоте. Но спорить я понятное дело не стал и мы в две ложки быстро добили мою порцию. Чай пришлось отдать боевику. Нет, он в принципе честно выпил только половину стакана, но у меня всё таки имеются некоторые понятия о личной гигиене, так что я махнул ему чтобы он допивал и стал экипироваться. Спустя пять минут мы зашли в дом Скрипача. Атас кивнул сидящему у дверей Таракану и повёл меня по комнатам первого этажа. Дойдя до гостиной, он стукнул в дверь кулаком, затем просунул в проём голову и уточнил:

— Петруха тут. Чё — как?