Саша начала смеяться.
— Я принимаю тяжелые психотропные препараты. Ты хоть представляешь, как было бы плохо, если бы я выпила? Знаешь, как я
Я ничего не могла с собой поделать.
Саша знала, что я делаю, и отвела взгляд, прикусив губу.
Отчасти это было сделано для того, чтобы отомстить ему, но он вспоминал. Я увидела этот взгляд, и он вспомнил все со времен старшей школы.
Я направилась к нему, склонив голову набок.
— Я была так плоха, что тебя отослали прочь. Помнишь? Что я была такой чокнутой, что мне не сказали, что у меня есть младший брат? — При этих словах он поморщился. Хорошо. Я продолжила: — Что я была настолько опасна, что, когда умерла моя мама, я не смогла быть со своим отцом. Все боялись, что это испортит твои хоккейные тренировки. Помнишь это? Уверена, что да. Вот о чем беспокоилась Натали.
Воздух после того, как я закончила говорить, был тяжелым.
Мое сердце колотилось, и черт бы меня побрал, но я внезапно полностью сосредоточилась на одном человеке.
Чед выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Его рот сжался. Вокруг его рта образовались белые складки, а затем позади всех нас раздался хриплый голос.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Я напряглась.
Чед выругался.
Саша замурлыкала:
— О. Это становится забавным.
Я увидела, что прямо за дверным проемом большого дома, в дверном проем, который вел к гостиную, где мы стояли, был Кат. Его челюсть была сжата. Его глаза горели, он выглядел
Чед снова выругался.
— Это было не совсем так.
— Это было именно так.
Он повернулся к Саше.