Не изгой

Я могла настроиться, уловить то, что он говорил, и он говорил:

— …Я никогда не знаю, что сделает Бумер, если тебя здесь не будет. Он любит тебя. Боготворит тебя. Он приготовит все великолепно и что-нибудь достойное обложки журнала, но если тебя здесь не будет, он впадет в авантюризм, начнет думать, что наш бюджет — страусиные яйца и бараньи отбивные, а на это у нас никогда не хватает средств.

Он был прав. Наш грант был хорош, но не настолько. Большую часть средств мы выделили на образование, подбор персонала и общие ресурсы для всех. Не говоря уже о еде. Еда была дорогой, но мы старались поддерживать здоровое питание, и это помогло нам попасть на страницы нескольких журналов, даже телевизионное шоу брало у нас интервью, и у Бумера тоже.

Бумер балдел от того, что Дил балдел от этого.

Я. Я ненавидела это. Это было экстра плохой день для внимания. Репортер была сверх сверх во всем. Сверх улыбки. Сверх флирт с Дином. Сверх духи. Сверх макияж. Сверх громкий голос. Сверх украшения. Все это исчезло в ту секунду, когда включилась камера, и весь фрагмент показывал, как я втягиваю воздух, будто умираю в пустыне.

Не лучший мой момент, но на самом деле их был целый длинный список, и, может быть, этот был не так уж плох.

— Шайенн!

Черт.

Он поймал меня.

Я ускользнула и сказала что-то. Я понятия не имела. Я узнала свой голос и свой собственный тон. Это прозвучало убедительно. Дин был убежден, что я внимательно слушаю, но я должна была быть непреклонной.

— Я не приду завтра. Ты же знаешь, я не всегда прихожу в эти дни. И я не могу. Я нужна Саше.

Он фыркнул.

— Зачем ты нужна Саше? Выписать грант на новые шесты для стриптиза или что-то в этом роде.

Я нахмурилась. Я могла бы сделать это? На это были гранты?

— Прекрати. — Он наклонился вперед, опустив руки на стол. — Я могу сказать, что ты сопротивляешься сейчас.

Я думала, что была хитрой. Срань.

Он продолжал:

— Ты думаешь, я не могу сказать, но я могу. И прямо сейчас, — он повысил тон, — ты начинаешь дрейфовать…

— Вот почему я не могу быть здесь завтра! Это слишком. Я просто не могу… — Дин не знал ни о моей истории, ни о медицинской карте, ни о чем подобном. Он даже не знал, что временами я была бездомной. — Дин. Не дави на меня в этом.

Холодный пот выступил у меня на лбу, и я почувствовала его на верхней губе, но мои слова были произнесены тихо и медленно, и это означало, что они показались ему ясными и членораздельными. Но в то же время просящими, почти умоляющими, и кто бы мог сказать на это «нет»?