— Бе, бе, бе, — передразнила Алена своего чопорного принца, снимая платье в примерочной. — Он такой важный. Все альвы таковы, Крушина?
— По большей части да. Они же особенные. Тот, кто ещё жив, уже по определению граф или князь какой-нибудь. Просто Агнису больше прислуживать некому. И заняться больше нечем, — пожала плесчами она.
— Как это нечем? А на что вы живете?
— На дары земли, конечно. В земле есть всё. Мы продаём, а покупаем уже готовые изделия. Многие Владычества занимаются производством. И сельским хозяйством.
— Да, точно! Кто-то мне уже рассказывал. Но память-то девичья! А тебе, Крушина, сколько лет.
— Аааа… а сколько дашь? — раскокетничалась кикимора.
— Ну, лет пятьсяот, не больше, — предположила Алёна, думая, что скинула тыщонку.
— В самом деле? Мне пятьдесят.
— Я не старше тебя.
— Мне шестнадцати нет ещё?
— Как ты правильно догадалась живем мы долго. Но не больше пятисот лет. Раньше наши бабушки жили дольше.
— Аааа? Тогда понятно. А совершеннолетие у вас во сколько?
— В шестнадцать.
— То есть ты только что вышла замуж?
— Да почему же? Сорок лет назад
— Ты же говоришь, шестнадцати нет?
— Крушина, ты ее совсем запутала. Алёна, повернись. Креша, вот здесь подколи… Ей шестнадцать, если сравнивать возраст человека и кикиморы. Но когда-то ей тоже было шестнадцать, она выглядела как ты и вполне созрела для вступления в брак.
— Интересно. Получается, что в шестнадцать ей было шестнадцать и сейчас тоже шестнадцать?
— Типа того, — захихикала кикимора.
— А в голове ты всё та же девчонка? Или чувствуешь себя взрослой женщиной.