Подарок Параскевы

Даже на концерте с номером выступил по случаю юбилея комсомола. Все ахнули. Издали он молодец, хоть куда. А что под усами — никто и не вспомнил.

Глава 5: Галатея

— Ну и что это ты такое сотворил? Я, поди? — хитро улыбаясь, спросила Параскева, разглядывая витиеватую корягу на рабочем столе мужа.

— Ты. Как думаешь, красиво будет? — смущаясь, спросил совета Матвей.

— Красиво. Тебе в пору выставку открывать.

— А я и хочу. Директор школы выбил для меня угол в небольшом музейчике в городе.

— Неужто я такая? — жеманничая, подошла к Матвею Параскева. — И талия у меня вот такая, как шея лебедя? И бедра крутые?

— А как же! Даже красивше. Я и передать не могу, насколько ты хороша, — ответил Матвей, сразу бросив резак на стол, и обхватывая большими руками полные мягкие бедра, притянул к себе Параскеву.

— И не надоела я тебе покуда?

— Как может надоесть такая красота и наслажденье? Я б любил тебя, даже голодный и холодный. Ты стала б пищей для моей души, а большего и не нужно. Не надышаться тобою… Я коснусь тебя — в жар бросает. Словно тысяча печей вокруг затопили. Это колдовство? Ответь мне, Параскева?

— Как есть колдовство. Оно в тебе. Называется — любовь! И не я той любви причина. Ты! Ты — источник. Ты, Матвеюшка.

— Не верю. Раньше ж не было её. Откуда взялась?

— Прорвалась, как источник со святой водой. Тебя исцелить. И меня наградить.

— Чем же?

— Любовью твоей и ребёночком. Девочка у нас родиться.

— Да как же… Как такое возможно — сразу столько счастья!!!

— Другим это дано как буднее. Только нам как счастье, потому что мы счастье в том видим.

— Дочка? Я то думал, что ты мне подарки каждый день даришь. И не знал за что. А оказывается, и я?

— Да, Матвеюшка. Дочка — это твой мне подарок. Оставшись, я тоже себе выгоду искала. Твое семя для меня подарок. Дочка.

Матвей лучился, не зная, как выплеснуть радость от услышанного. Он подхватил Параскеву на руки и понёс в комнату, целуя глаза, шею, плечи… всё, до чего мог дотянуться губами. Уложил жену на перину, снял с её ног меховые тапочки, сшитые собственноручно из старой дублёнки, и стал перебирать пальчики на ногах, массируя и целуя каждый, как ценный бриллиант. Потом поднялся к коленкам, оглаживая икры, словно луб, из которого творит свои статуэтки. Кончиками пальцев заскользил по бедрам, разводя их в разные стороны и тоже целуя. По коже Параскевы побежали мурашки, и она застонала. Матвей погладил массирующими движениями живот, груди, бока и плечи… Нежные руки его заскользили по рукам. Будто Пигмалион он боготворил, наслаждаясь идеальным, прекраснейшим из своих творений. Если б ему открылось, что Параскева создана им в его мечтах, по его эскизам, он наверняка бы поверил.