— Вижу, что хочешь, — довольным голосом отметил некромант. — Что скажешь, если я предложу тебе стать моим телохранителем? Рапира иногда надёжней, чем магия. Ну, как?
— Бывало и хуже, — выдохнул Стефан.
— Чудненько. О цене мы договоримся потом. Уверяю, ты удивишься, когда узнаешь, насколько я могу быть щедрым…
Шаартан прекрасно понимал, что даже страх перед магией некроманта не может быть хорошим защитником от воров и «искателей удачи». Нужен будет человек, который примет на себя первый удар охотников до кошельков одиноких путников. И Крикун вполне для этого подойдёт. Не самая худшая кандидатура: смог выдержать вид жертв «рук тьмы». Значит, выдержит ещё многое…
Никаких чувств по поводу убийства рогнарцев некромант не испытывал. Ну, разве только удовлетворение при мысли о том, что поквитался за доставленный ему в первые минуты знакомства с агентами короля страх. И за неудобства. И за то, что ему придётся ехать Палач знает куда. Пусть это и будет очень интересная дорога, но всё же…
— Я уже заметил, мэтр некромант, — полным-полно иронии. Хотя, конечно, и страха хватает.
— Чудненько, — некромант очень любил это слово из северного диалекта. Он мог произносить его с десятками разных оттенков в голосе. На этот раз он выбрал холодную решимость…
Глава 5
Salut, c"est encor moi!
Salut, comment tu vas?
Le temps m"a paru tres long
Loin de la maison j"ai pense a toi.
«Salut»
Pallavicini/Losito/Joe Dassin.
Лазурные волны игрались с белым песком пляжа: то накатывали, смеясь брызгами, то притворно бежали прочь, игриво обещая вернуться вновь. На это великолепие широко раскрытыми, голубыми-голубыми, как августовское небо, глазами смотрел сидевший на берегу человек. Его непослушные космы ниспадали на глаза, щекотали словно выбитые в мраморе ушные раковины, и лишь по-детски счастливую улыбку не могли они скрыть. Тонкие и длинные пальцы игрались с песком, выстраивая ажурные замки, которым суждено было пасть через считанные мгновения под ударами волн. Накатывавшая вода ласкала босые ступни человека. Счастливого человека. Счастливого до тех пор, пока память не подбросила воспоминания из прошлого. Тут же улыбка сошла с лица человека, а на её место пришла боль, щемящая боль, начинавшаяся в сердце и затопившая всё тело. Боль памяти…
Море штормило, брызжа гневным девятым валом. Волны хлестали каменистый, высокий берег, желая ниспровергнуть твердь вместе с горделиво высившейся белой башней маяка, на вершине которого сверкал одинокий огонёк.
Шум гневающейся стихии глушил звуки шагов. Топ. Топ. Топ. Кто-то подходит. Приседает на корточки.
— Эк тебя, дружище, угораздило. Эй, живой? Эй? — хриплый голос у самого уха. Запах прогорклого масла. «Откуда я знаю, чем это пахнет? И… кто я? Как меня зовут?» — Эй, отзовись!
Сильные руки уверенным движением приподнимают мою голову. По вискам какой-то молотобоец бьёт от души, мощно, с чувством, со сноровкой. Веки не желают разлипаться. Глаза болят так, будто их кто-то драл наждачкой. Надо сделать усилие над собой.
Всполох близкой молнии ослепляет. Но веки всё-таки разлеплены.
— Фух, очнулся. Идти можешь, парень? — глаза всё-таки различили лицо спасителя. Глубокие морщины, тугие скулы, сморщенный нос, блёклые, водянистые глаза. Лоб, перетянутый верёвочкой. — Эй, парень?
Перед глазами возникла широкая, мозолистая, грубая ладонь. Раздался звук шлепка. «Меня по щекам бьют» — дошло наконец.
— Не знаю. Можно ещё немножко отдохнуть? — вымученная улыбка на лице у спасителя. И благословенная тьма, накрывшая пологом своего чёрного одеяния. Покой…
«Пробуждение. Тихо. Очень тихо. Только слышится далёкий скрип, возня. Наверно, мыши. Пахнет маслом. Тем, которым светильники заправляют. Только сильнее. Намного. Мысли бегут из головы. Не могут или не хотят задержаться. Молотобоец притих. Выжидает, когда нанести новые удары. Ноги онемели. Шея затекла. Надо оглядеться. Качаюсь. Почему? Пальцы нащупывают сетку. Клетка? Качаюсь. Нет, гамак. Повсюду — полки. На них лежат раковины, белёсые кораллы, засушенные крабы. Красиво. Наверное. Думать трудно и больно. Думать — потом. Сейчас — смотреть. Напротив — дверь. Морёный дуб. Такую вышибить — надорвёшься. „Откуда я знаю?“ — вместо ответа приходит боль. Снова. А чуть позже — спасительная тьма.
Вода на губах. Мокрая струйка стекает по подбородку. Кто-то вытер».
— А, ты опять очнулся, — тот же человек говорит, что нашёл на берегу бедолагу. В свете дня он выглядит очень величественно. Дня? Да, светло… День… Светло…
ebooksa