— Смирные, смотрите-ка! Спасибо, морячок, за помощь Белому Ордену! Ты должен быть горд тем, что помог великому делу добра! Улыбайся, морячок!
«Беляк» захохотал, наслаждаясь собственным «чувством юмора». Кнехты, стоявшие позади него, приподнятого настроения командира не разделяли.
— Что ж, — «беляк» наконец-то изволил стать серьёзным. — Прошу на наш корабль, рыцарь-магистр решит, что с вами делать. А что этот так на меня злобно смотрит? Что, не нравится облик ревнителя света? Ну ты у меня…
Рыцарь Белого Ордена замахнулся на Анкха, явно желая влепить увесистую пощёчину, и…
Этот смешливый «ревнитель», наверное, так и не успел понять, что же произошло: он просто отлетел на десяток шагов назад. Туда, что раньше «Беляка» было лицом, смотреть совершенно не хотелось: при малейшем взгляде накатывала тошнота.
А пока рыцарь только летел, Шаартан успел упасть на землю, закрывая голову руками, провожаемый свистом освобождённых из пут тетивы арбалетных болтов…
Некромант не видел, как Анкх поднимался над пристанью, закрываясь выросшими в единый миг гигантскими крыльями. Белый свет окружал проснувшегося ангела, пришедшего в ярость: вновь, прикрываясь словами о добре и правде, люди убивали друг друга…
Наверное, именно так рождаются легенды: превзошедшего самого себя человека (и даже не человека, для легенды нет ни людей, ни сноверов, ни шафтов — есть только герои) помнят многие века…
Вот и сейчас Анкх поднялся над собой, над миром, сама реальность вытягивалась скрипичными струнами и звенела, дрожа от прикосновений смычка — уши хэвенца…
Анкх посмотрел куда-то далеко-далеко, за тысячи лиг — перед собою — и увидел силуэт Пауля Свордера, бившего кулаками по воздуху… Воздуху? Нет, ангел увидел какие-то нити, шедшие от взлетевшего Меча Справедливости, тянувшиеся к самому сердцу хэлльца.
«Я — с тобой, Анкх! — принёс на своих крыльях брат-ветер слова Пауля, сражавшегося сейчас с целым миром. — Не сдавайся, ни в коем случае не сдавайся! Я верю в тебя! Ты только — иди! Ты только — живи! Ты только — люби! Люби этот мир, ангел! Я даю тебе шанс показать ему свою любовь, хэвенец ты этакий!»
— Я не подведу, Пауль, демон ты этакий! — в этой улыбке собралась вся тысячелетняя печаль и горечь утраты единства миров, погибших Путей, былого Народа — в этой улыбке был весь Анкх. — Я не подведу, Пауль! Я буду сражаться — за тебя!
А болты летели в Анкха — и были не в силах даже дотронуться до ангела, вырвавшегося на свободу, сражающегося во имя друзей и свободы. Волшебство Народа растекалось горячей, щекочущей, сладкой волной по жилам, пламенная кровь стучала в висках, пела душа лютней в умелых руках менестреля — и воины Белого ордена дрогнули.
Белые одежды замелькали, уносясь прочь от пристани. Рыцари и кнехты стали подобны простой голытьбе, ополченцам, мчащимся прочь с поля боя, сотрясаясь от страха за собственную жизнь. Люди оставались людьми, даже надев белые доспехи.