— Я бы вырвала это голыми руками, если бы могла.
Он проводит пальцем по моей щеке, крепче обхватывая шею.
— Ты можешь бороться с этим, можешь физически бороться со мной, но теперь ты знаешь, каково чувствовать глубокую связь. Даже если бы это было возможно, ты не сможешь вернуться в то оцепенелое состояние. Ты всегда будешь жаждать меня внутри себя.
— Боже, я чертовски ненавижу тебя.
— Тогда покажи, блять, как сильно ненавидишь.
Вызов витает в воздухе. Ожидая, когда один из нас пошевелится, подчинится и опрокинет первую костяшку домино. Разрушит стены и барьеры.
С того дня, как я убежала от пожара, я пыталась спастись от бушующих эмоций. Старалась их остановить. Похоронить. Сделать все, что угодно, лишь бы не их не испытывать.
Секс — это наркотик, и, как все наркотики, он может заглушить боль. А я так хочу лишь капельку облегчения.
Я хватаю Алекса за рубашку и тащу его вперед. Мы сталкиваемся в обжигающем аду похоти, отвращения и чистой, неподдельной потребности.
Я упираюсь лодыжками в его зад, пока мои пальцы расстегивают его рубашку.
— Ненавижу твои дурацкие очки, — говорю я, отстраняясь, чтобы спустить рукава с его рук.
— Сейчас я в линзах, — он бросает одежду на пол и стаскивает с себя белую майку.
— Ненавижу твои красивые голубые глаза.
Он сжимает в кулаке подол моей майки и стягивает ее через голову.
— А мне нравятся твои злобные зеленые глазки.
Мои руки скользят по его плечам, ногти царапают спину, когда Алекс хватает меня за задницу и стаскивает со стойки. Он целует меня, пока не перехватывает дыхание, затем опускает мои ноги на пол и поворачивает.
Я хватаюсь за закругленный край раковины, ритм музыки соперничает с бешеным стуком моего сердца. Он скользит руками к передней части моих джинсов и расстегивает застежку, опуская молнию слишком мучительно медленно.
Я закрываю глаза, чтобы не видеть нашего отражения.
— Просто сделай это, черт возьми.
Его движения замедляются. Затем, с яростным стоном, он тянет джинсы вниз и разворачивает меня, заставляя посмотреть ему в глаза.