Жестокая болезнь

— Хм. Ну… ничего страшного.

Он тяжело вздыхает подо мной.

— Он дал мне обратный отсчет.

Я неуверенно протягиваю руку за спину и провожу пальцами по воспаленной коже.

— Господи, — оборачиваюсь, осторожно дотрагиваюсь до проводов, вшитых в его плоть.

Стеклянный циферблат старых карманных часов вшит в его икру. Секундная стрелка прыгает, отсчитывая минуты, и я слежу за ней.

Мы совсем потеряли счет времени, пока были в этой комнате, отгороженные от мира. Такого никогда раньше не случалось, по крайней мере, в том, что касается Алекса. Каждое мгновение, проведенное вместе в хижине, измерялось, записывалось.

— Я был в отключке, — говорит он, прерывая мои опасения.

Я наклоняюсь вперед и смотрю на него сверху вниз, кладя руки ему на грудь.

— Это ужасно, — говорю я, опускаясь на него сверху. — Но надеюсь, что ты почувствуешь каждый болезненный толчок.

Он протягивает руку и запускает пальцы в мои волосы, благоговейно касаясь моей щеки.

— Никто не способен заставить меня чувствовать боль так, как ты, Блейкли Вон. Только тебе принадлежит эта сила.

Я нахожу садистское утешение в его признании.

Пока он удерживает мой взгляд, я двигаю бедрами, скользя по его члену мучительно медленно, отвлекая его мысли от часов, времени и всяких угроз.

Он тяжело вздыхает и стонет.

— Трахай меня или убей… потому что я не смогу жить без этого ощущения.

Его отчаянное признание пробегает по моей коже, как лесной пожар, делая наши прикосновения неистовыми, и после настойчивых ласк и голодных поцелуев он оказывается внутри. Мое тело сразу узнает его. Когда он наполняет меня, мы идеально подходим друг другу. В моих глазах расцветает боль, в груди щемит.

Я скачу на нем медленно и ритмично, заново знакомясь с нашими телами и эмоциями. Слушаю отчаянные вдохи, сочетание гармонических звуков, которые бьют по моим нервам, как камертон, вибрация — непреодолимая агония.

Каждое бренчание вызывает электрическую волну, которая обрушивается на меня, когда его руки блуждают от моей груди к бедрам, исследуя каждый дюйм тела, как будто он в ярости, что не может потрогать все сразу.

Я знаю, от чего он страдает: от потребности обладать глубже и жестче. Сильнее. Через боль — единственный вариант, когда ты жаждешь нечто неуловимое.