Поэтому я просто прижимаюсь лицом к его плечу, чтобы беззвучно заплакать.
9. Себастьян
В следующий раз, когда я вижу Елену, она настаивает, чтобы я встретился с ней в кинотеатре на улице Бристоль.
Когда я туда прихожу, она уже внутри кинотеатра, сидит в заднем ряду на ретроспективном показе
В мерцающем свете экрана ее лицо кажется бледнее, чем когда-либо. Она выглядит напряженной и испуганной, ее глаза большие и темные на истощенном лице. Меня пронзает укол вины. В ту ночь, когда я встретил Елену, она выглядела могущественной, как валькирия. Но стресс от наших отношений сказался на ней.
Я сажусь рядом с ней, обнимаю ее за плечи и целую.
— Как дела? — я спрашиваю ее.
Без всякого вступления она говорит: — Боюсь, мой отец скоро узнает, что мы сделали.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда я вернулась домой прошлой ночью, Родион ждал. Он… Я думаю, он что-то заметил.
Для меня это не имеет никакого смысла. Что мог заметить Родион, кроме, может быть, растрепанных волос?
— Ты уверена? — я говорю. — Без обид, но это звучит немного параноидально.
Елена поджимает бледные губы, глядя вниз на свои руки, скрученные на коленях.
— Поверь мне, — тихо говорит она. — Он знает. И если он знает, это только вопрос времени, когда он расскажет моему отцу.
Она расстроена, и права она или нет, мне невыносимо видеть ее такой.
Я сжимаю ее крепче и говорю: — Елена, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Ты и я собираемся быть вместе, ты понимаешь это? Что бы ни говорил твой отец, что бы ни говорила моя семья, мне похуй. Я хочу тебя, и только тебя.
Елена смотрит на меня, ее глаза широко раскрыты и умоляют.
— Ты обещаешь мне, Себастьян? Мы будем вместе, несмотря ни на что?
— Да, конечно, — говорю я. — Я обещаю.
Я вижу яркие слезы, сверкающие в уголках ее глаз, но, как всегда, она слишком упряма, чтобы позволить им пролиться.